внизу, — сказала она.
— В этом нет необходимости, — возразил Николас наблюдая за ней. — Его здесь нет. Челеста.
Кровь бросилась ей в лицо, а руки сжались так, что побелели суставы.
— Так он жив или мертв? Что об этом говорит ваша магия?
Так вот оно в чем дело. Оказывается, не только Тау-тау приводило ее в ужас. Он сам вселял в нее страх.
— Вы не понимаете, — ответил Николас. — Я не знаю.
— Послушайте, ведь вы же абсолютно уверены, что разузнаете о том, что здесь произошло, гораздо быстрее, чем я.
Ее трясло, на длинной шее вздулись вены. Николас приблизился к ней и встал рядом.
— Мы разузнаем вместе.
Он посмотрела на него каким-то загадочным взглядом.
— Такая огромная власть, — произнесла Челеста. — Почему я все время доверяю вам?
Из гостиной они прежде всего направились в спальню Оками-сан, но ничего наводящего на след там не обнаружили. Кровать была застелена, одежда аккуратно развешена в шкафу, тщательно сложенное белье лежало в комоде, личные вещи на своих обычных местах.
— Ну, по крайней мере, он не сбежал, — заметила Челеста, указывая на дорожный чемодан, мирно покоящийся на верхней полке встроенного шкафа.
— Но его могли похитить, — предположил Николас, когда они обследовали кладовку. — У Оками-сан были телохранители?
— Чтобы привлекать к нему внимание? — Челеста покачала головой. — Кроме того, несмотря на свой возраст, он по-прежнему был в хорошей форме и мог защитить себя.
Они прошли в холл, и Челеста добавила:
— Одному Богу известно, откуда у него были такие навыки в боевом искусстве. Впрочем, он занимался этим всю свою жизнь.
Николас бросил на нее оценивающий взгляд.
— К тому же у него были вы.
— Да, у него была я, — согласилась она, толкая дверь, ведущую в кабинет. — Ему пришлось долго выламывать мне руки, прежде чем я согласилась на встречу с вами.
— Утешительно.
— Я не хотела оставлять его.
— Сейчас я понимаю почему.
Следом за Челестой Николас вошел в разгромленный кабинет Микио Оками. Казалось, по комнате пронеслось цунами: все бумаги разбросаны, страницы из книг вырваны, массивный рабочий стол перевернут, задняя крышка отодрана, ящики вытащены и разломаны, картины в рамах сброшены со стен, холсты отделены от подкладок, зияющие дыры темнели на оштукатуренных стенах, где они когда-то висели.
— Боже милостивый, — выдохнула Челеста.
Николас, опустившийся на колено за перевернутым столом, спросил:
— Какого черта они здесь искали?
— Не знаю, — она присела рядом с ним, отпихнув от себя кипу бумаг. — Насколько мне известно, все, над чем работал Оками-сан, он держал в голове. Он был слишком опытен и умен, чтобы доверять бумаге свои мысли и идеи. — Челеста посмотрела на него. — Вы думаете, его похитили?
Николас был занят тем, что пытался сдвинуть стол.
— Что это такое?
Из-под ножки стола он извлек сложенный вдвое тонкий квадратик бумаги. Черно-белая фотография. Крупнозернистая, нечеткая. Изображена на ней была Челеста в костюме Домино. На заднем плане четко вырисовывался интерьер храма Сан-Белизарио и как раз за schola cantorum, в том месте, где ее ждал Николас.

* * *

Компьютер был уже вскрыт, и электронщики копались в нем, подобно тому как патологоанатомы потрошат внутренности трупа. Уже и так ясно, что сходство оптимальное, подумал Нанги, облачаясь в стерильно чистый халат и новые ботинки, — этого требовал этикет, принятый между теми, кто работал на пятидесятом этаже.
Проект «Ти».
Сам Масамото Гоэи дожидался Нани. Занят он был исключительно тем, что в отчаянии стискивал руки.
— Где раскопали эту штуковину? — с ходу спросил Нанги, направляясь к оцинкованному столику, на котором были разложены некоторые из деталей «анатомированного» компьютера: волокнистая оптика, силиконовые чипсы, медная оболочка, таймер на алмазиках.
— На черном рынке в Азии, — ответил Гоэи, едва успевая догнать Нанги, который, постукивая своей тростью, быстро шел к дальнему углу комнаты.
Масамото Гоэи был одним из директоров, возглавлявших проект «Ти», специалист в области лингвистики, электронщик, один из тех, кто задумал создать компьютер без программного обеспечения.
— Это и есть «Ти»?
Они подошли к столику и принялись разглядывать разложенную на нем путаницу «внутренностей».
— Мм... да... и нет, — ответил Гоэи, указывая влево. — Вон там три платы, изготовленные по принципу нейронной сети, — эти