и маске, бегущий за горизонт в лучах заходящего солнца.
До Дук очнулся. Над ухом он увидел перекошенный рот Рока, тот отчаянно тряс его и что-то орал.
— Что? — До Дук разжал губы. — Что?
— Пора сматываться, — кричал Рок. — Я нашел этих нунги, вернее то, что от них осталось. — Он помог До Дуку подняться и обрести равновесие. — Черт возьми, приятель, включи мотор у себя в заднице!
До Дук кивнул. В этот момент вновь начался обстрел, и они поползли на северо-западную окраину деревни, все глубже проникая на территорию Лаоса, и в этом был свой смысл — снаряды здесь рвались значительно реже.
Потом До Дук провалился в сон. Он лежал под пальмой, скрюченный от боли и выжатый как лимон. Каменная глыба, расцарапав все тело, упиралась ему в живот. Все тело ныло, но он воспринимал это как хорошее предзнаменование — значит, еще жив.
До Дук спал... и видел сны, даже не сны, а какой-то калейдоскоп образов, меняющихся так быстро, будто адреналин войны переключил его сознание на самую высокую передачу.
Он разговаривал с изувеченной девочкой на холме рядом с рисовым полем. У нее не было глаз, но она улыбалась ему самым обезоруживающим образом. Ее пустые глазницы источали свет воспоминаний, подобно лучам зенитных прожекторов.
Конечно, не ее воспоминаний, а воспоминаний До Дука: сцены безрадостного детства, вновь прокрученные в подсознании, так надорвали его душу, что, когда он на рассвете разлепил глаза, в ней не осталось почти ничего живого, ни малейшей пристани, куда бы можно было причалить. Только война, и ничего кроме войны — он сам выбрал этот путь, и только в его хитросплетениях решил забыться и не вспоминать мучительную дорогу домой.
Так все и произошло.
До Дук сам вызвался первым заступить на пост в качестве наблюдателя, однако его постоянно клонило ко сну, и он погружался в дремоту. Счастье, что их не вырезали ночью.
Горизонт заволокло облаками. Видимость была практически равна нулю, как будто они находились не на равнине, а где-то в Кордильерах, на высоте тысяч футов над уровнем моря.
— Где мы, черт возьми, находимся? — спросил Рок.
— Не знаю, — ответил До Дук, разминая колени и спину. Сделав несколько приседаний и наклонов, он почувствовал себя лучше. — В таком густом тумане я не отличу запада от востока.
До Дук достал из кармана компас, но его можно было смело выбрасывать: то ли во время их рейда, то ли во время обстрела прибор вышел из строя. Он взглянул на Рока. Тот сидел на стволе поваленного дерева, верный гранатомет покоился на его правом бедре.
— Сейчас мы с тобой одни, поэтому мне бы хотелось расставить все точки над "i", — сказал Рок. — Меня не очень беспокоит, вернусь я назад или нет. Откровенно говоря, чем больше я думаю, тем меньше мне хочется, будь они все неладны, туда возвращаться. Вне этой дерьмовой армейской бюрократии я чувствую себя уверенней. — Рок сплюнул. — Тебе не хуже меня известны все прелести этой войны, — продолжал он. — За любым кустом может сидеть и гадить чарли. Патронов на них не напасешься.
— А поддержка? Без нее не обходится ни одна война.
— Положи ты на нее. Вся поддержка Пентагона сведется к тому, что они угробят нас. Имей это в виду. Какая-нибудь уловка с огнем противника или с собственным, неправильно координированным огнем по засаде вьетконговцев — и мы на небесах.
— В этом с тобой трудно спорить.
— Зачем тогда возвращаться? Мне в этих глухих местах нравится, и я думаю, чем дольше я здесь пробуду, чем глубже залезу в эту глушь, тем лучше буду себя чувствовать. Почему, как думаешь? Потому что здесь я в безопасности. Здесь я могу полагаться только на себя и на тебя, а не на тех говнюков из Пентагона, которые даже задницей не нюхали войны. Мы же этого дерьма нанюхались вволю. Отсюда следует и исходить.
До Дук вновь задумался.
— Свое дело мы обязаны выполнить, — наконец произнес он.
— Пошли ты это дело куда-нибудь подальше. Нас осталось двое. Зачем лицемерить? Поговорим откровенно.
— Что ты имеешь в виду? — До Дук прекрасно представлял себе ответ, однако хотел выслушать его из уст Рока.
— Мне кажется, что нас послали расхлебывать большой чан с вонючей кашей, сваренной в недрах военной разведки.
До Дук кивнул.
— Согласен. Но, тем не менее, я хочу добраться до нашего клиента.
— Майкла Леонфорте. Конечно, почему бы и нет? Если он еще жив, — в течение минуты Рок в задумчивости