стараясь изо всех сил не вспомнить о матери.
Он знал, что, какой бы из вариантов его размышлений ни оказался правильным, Макнотон был прав, когда уговаривал его порвать с «Сато-Томкин» и с Николасом. Конечно, он фактически уже оказался в неприятном положении, получив вызов на слушание в Комиссии, но он был не новичок в политике и мог расшифровать ход мыслей Макнотона. Если он сейчас порвет упомянутые связи, Макнотон все еще может спасти его. Пока у него есть еще некоторое время, чтобы размять свои политические мускулы до того, как Комиссия соберется на свою первую сессию в начале следующей недели. После этого Гаунт должен будет рассчитывать только на себя. Как только Комиссия возьмется за него, не будет такой спасительной веревочки, за которую Макнотон мог бы потянуть. Гаунт, как сказал Макнотон, потонет вместе с кораблем.
Хотя Гаунт внимательно следил за входной дверью, он не заметил этого человека до того, как тот уже появился в его закутке.
— Для таких людей, как я, делаются пожарные выходы, — произнес человек.
— Тимоти Делакруа?
— Да, я.
Усевшись с правой стороны от Гаунта, он не подал своей руки, не сделал этого и Гаунт. Это был человек приблизительно лет сорока пяти, с волосами песочного цвета, который получил в свое время большую дозу солнца и ветра, чем было ему положено. В результате кожа на его носу, щеках и лбу, очевидно, постоянно лупилась, была красной и прорезанной глубокими морщинами, как если бы ей много раз наносили раны, которым не давали полностью затянуться. Глаза Делакруа казались бесцветными. Он все время облизывал губы. Его лицо свидетельствовало о сильном характере, как лицо Т.Э. Лоуренса. Оно не было суровым, но на нем отчетливо просматривались следы опасных и трудных приключений.
— Вы — друг Манча, — заявил он.
— Мы знакомы.
— Как бы то ни было, он велел вам позвонить мне, а это означает, что вы, должно быть, находитесь в дерьмовом состоянии.
На полпути в Вашингтон у Гаунта вновь стала кровоточить десна, и он вытащил из кармана носовой платок, который раньше дал ему Манч для того, чтобы остановить кровь. Что-то вывалилось и упало на пол автомашины.
У него не было возможности свернуть с автострады в остановиться до того, как он въехал в город. Только тогда он нагнулся и обнаружил клочок бумаги, на котором были написаны номер телефона и имя Делакруа. Надо же, подумал он, инспектор более сентиментален, чем он это показывает.
— Ладно, — промычал Делакруа, постукивая указательным пальцем по не особенно чистому столу и облизывая пересохшие губы. — Я получаю призывы о помощи, подобно вашему, семь или восемь раз в году. Это больше, чем вы думали, не так ли? — Он подмигнул. — Не беспокойтесь. Если у вас не пустые карманы, я могу сделать все, что угодно. Я действительно имею в виду все. Вам нужен транспорт, который никто не смог бы задержать? Хотите верьте, хотите нет, но у меня есть новенький «Локхид SR-71». Он набирает тройную звуковую скорость в то время, как другие реактивные самолеты все еще остаются на взлетной полосе. Или что скажете в отношении самолета «F-15»? Вы услышали правильно. Вонючем «F-15»! Вам нужно добраться до восточно-азиатского высокопоставленного человека, летящего в Бангкок, вы хотите взорвать небеса, вам необходимо пробиться в бетонированный а выложенный свинцовыми плитами склад где-либо в Африке, вы хотите поддержать местное восстание в Восточной Европе. — Он широко развел руками. — Пожалуйста, вот вам нужный человек.
— Извините, — произнес Гаунт, ничего не понимая.
Делакруа замахал руками, как если бы собирался в любую минуту оторваться от земли.
— Хорошо. Это не ваше поле деятельности. Я понял. Здесь требуется нечто более тонкое. Я могу сделать и это. Вам нужен ручной миномет «Питон-600», огнемет с лазерным прицелом? Что именно?
— Ради Бога, чем все-таки вы занимаетесь?
— Вы хотите сказать, что Манч не посвятил вас в это? — Делакруа выглядел обиженным, его желтые зубы кусали кожу на губах. — Я не понимаю. Все другие, которые он направлял ко мне, знали, кто я. Они были очень рады заплатить за мои услуги. — С угрюмым видом он добавил: — Вы знаете, люди моего профиля не растут просто на деревьях.
— А ваш профиль — это?.. — спросил Гаунт с надеждой. Его губы вновь застучали, и он крепко их сжал, чувствуя во рту вкус крови.
— Боже, приятель! Это — все. Я имею