Оками ловко отступил в сторону, чтобы его не испачкало. Потом он чуть оттащил и Джонни в глубь улочки, подальше от грязи.
— Я хочу звать, что происходит.
— Пошел к черту!
Оками ударил с такой силой по его голове, что услышал треск черепной кости. Леонфорте застонал, затряс головой. В уголках его глаз стояли слезы.
— Я убью тебя за это, — процедил сквозь окровавленные зубы Леонфорте.
— Я вижу, тебе не терпится получить такой шанс, — сказал Оками. Он сунул пистолет Леонфорте в его руку, а сам отступил назад, схватившись за рукоятку своего вакидзаси. — Вот твой шанс.
Несмотря на перенесенные побои, Леонфорте действовал быстро. Дуло его пистолета поднялось как в тумане, а пальцы нажимали на спусковой крючок. Но Оками уже вступил внутрь периметра своей обороны, а отточенный кончик клинка прокалывал кожу на горле Леонфорте.
— Ну, давай, — прошептал Оками. — Дави на крючок.
Леонфорте тяжело посмотрел на Оками, как если бы только что очнулся от сна.
— Что... — он с трудом сглотнул. — Что ты хочешь?
— Скажи мне, что намерен делать Винсент Альба.
Леонфорте заморгал.
— Винни? Что ты имеешь в виду? Он — паршивый охранник.
— Хм... хм. Он здесь затем, чтобы контролировать тебя.
— Ты спятил, со своего дерьмового ума, босс.
Но Оками было ясно, что Леонфорте все тщательно обдумывает, прежде чем сказать. Он может быть горячим и неконтролируемым, но он — неглупый человек.
— Тогда Жак Донноуг тоже сумасшедший, потому что это я услышал от него.
— Мадонна! — вскричал Леонфорте. Он начал смеяться. Тело его затряслось, из глаз полились слезы. Он выплевывал кровь, но, очевидно, не замечал этого. Он пытался отдышаться, однако мешала боль от побоев. Смех становился все сильнее. Он все нарастал и наконец перешел в истерику.

* * *

Если Фэйс Сохилл и была удивлена, увидев Оками, по выражению ее лица этого сказать было нельзя.
— Мистер Оками, входите, пожалуйста, — заулыбалась она, открывая дверь в свою квартиру.
Оками перешагнул через порог, захлопнул за собой дверь. Фэйс Сохилл все еще была в форме. Оками посмотрел на две шпалы майора на ее погонах, удивился, что у нее такое высокое воинское звание. Все в ней было удивительно.
— Хотите выпить? — спросила Фэйс, направляясь к столу с откидывающейся крышкой.
— У меня сегодня был ужасный день.
Когда она принялась готовить напитки, Оками заметил, какие сильные и ловкие были у нее пальцы.
— В шесть утра начала кровоточить язва у генерала, думаю, что тут дело в амебе. Его внутренности в гадком состоянии.
Фэйс передала Оками стакан с шотландским виски, чокнулась и отпила глоток. Она сбросила ботинки и забралась в двойное изогнутое кресло, поджав ноги.
Он знал о ее сексуальной притягательности и умении использовать этот дар природы. Он собрался и задал ей вопрос:
— Где ваш босс? Где Альба?
Фэйс спокойно посмотрела на него.
— Вышел.
— Я подожду, — заметил Оками, отставляя стакан. Холод льда был ему неприятен. — Я повстречал внизу Джонни. Он выглядел не совсем здорово.
Фэйс выпрямилась.
— Что вы сделали?
Заметил ли он признак страха в ее прекрасных глазах?
— Я сделал то, что должен был сделать. Кроме того, Джонни очень хотелось подраться.
Фэйс встала, через его плечо посмотрела на дверь.
— Я надеюсь, что Христос помог вам убить его, потому что, если в нем осталась хоть капелька жизни...
В этот момент дверь резко отворилась, и Джонни Леонфорте, обливаясь кровью и потом, вломился в комнату с пистолетом в руке.
— Оками, ублюдок, я убью тебя к чертовой матери!
Оками позволил своему телу поступать в соответствии с глубоко сидящим в человеке инстинктом самосохранения. Следуя сути боевой тренировки, состоящей в том, чтобы не дожидаться приказаний своего ума, он бросился головой вперед за кресло, с которого встала Фэйс, внимание которой в это время было сосредоточено на Леонфорте.
— Джонни!..
— Заткнись! — закричал Леонфорте. — Что вы двое делаете вместе? Устраиваете против меня заговор, как ты уже сделала с вонючим шпионом Альбой? Или занимаетесь интимным делом?
— Не глупи.
Этого не надо было говорить.
— В любом случае, это за мой счет! — Он выплевывал слова, брызгая слюной, как сумасшедший. — Уйди с пути, Фэйс, или я всажу пулю и в тебя!
Она пыталась его успокоить, но было слишком поздно.
— Джонни, взгляни здраво... Между Оками и мной ничего не происходит. Если ты только