- Нет...
Прогалина полого поднималась к гребню холма, на котором расположилась скромная ферма.
Труба курилась дымком, ставни были выкрашены в лиственно-зеленый цвет. Сзади в покосившемся загоне обитали петухи, козы и коровы.
Джоанна впервые увидела это место снаружи.
- Быстрее, - сказала Галина. - Скорее назад в комнату, пока никто не заметил.

Глава 35

Галина ввела ее в дом через заднее крыльцо. Но остаться незамеченными им не удалось. Женщины наткнулись на индейскую девочку с длинными черными волосами, которая выходила из туалета.
- Ей стало плохо, - объяснила девочке по-испански Галина. - Пришлось вывести на свежий воздух.
Та не проявила никакого интереса, только кивнула.
Галина ввела Джоанну в комнату, закрыла дверь, села и сказала:
- Это было очень глупо. Вы же не знаете джунглей. - Она приняла Джоэль из уставших рук матери, перепеленала и накормила. - Вы бы там погибли.
- Так и так погибать, - ответила Джоанна. Она впервые позволила себе сказать это вслух. Словно до этого боялась, что стоит произнести и страшная мысль обернется реальностью.
- Не надо так говорить, - покачала головой Галина.
- Почему? Это же правда. Меня убьют, как убили Маруху и Беатрис. Вы не хотите об этом упоминать. Но их убили здесь, в этой комнате. Я могу показать вам их кровь.
- Ее простуда усилилась, - Галина имела в виду Джоэль. Она предпочитала не тревожить двух призраков, которые все еще витали в этой комнате.
- Да, усилилась, - согласилась Джоанна. - Ее мать по-прежнему прикована к стене. И не будем вспоминать двух убитых женщин. - Собственный голос показался Джоанне чужим - невыразительным, бесстрастным. «Это от того, - подумала она, - что я потеряла в джунглях надежду».
- Я собираюсь положить ее спать, - сказала Галина.
- Хорошо. Замечательная мысль. А заодно уложите меня.
Колумбийка моргнула и погладила ее по руке.
Няня. Похитительница. Подруга. Тюремщица.
- Я вас не понимаю, - сказала Джоанна.
- Что?
- Не понимаю. Вас. Почему вы здесь? С этими людьми - убийцами, преступниками? Вы ведь мать.
Галина собиралась уходить, но остановилась и обернулась к ней. «Слово найдено», - решила Джоанна. В этом все дело. Мать.
- Вы так и не досказали свою историю. Расскажите. Я хочу послушать на ночь хорошую историю. Хочу понять, почему вы здесь.

Глава 36

«Я хочу послушать на ночь хорошую историю...»
Именно так говорила Клаудия, чтобы подольше не отправляться в постель.
«Расскажи, мама, - упрашивала она, - историю...»
Что ж, хорошо.
Вот такая история.

* * *

Уйдя из бара в тот день, Галина с мужем больше ни разу не говорили с Клаудией.
Иногда им звонил парень из университета.
В горах произошел бой с участием вертолетно-десантных войск. Новая инициатива только что пришедшего к власти президента, который поклялся проводить в отношении партизан жесткую политику. Клаудия тоже была там. Армейские офицеры упоминали о красивой девушке в камуфляже. «Не беспокойтесь, - обнадежил их парень, - ее не задело».
Правительственные вылазки случались не часто и устраивались больше для показухи. Все понимали, что жесткая политика по отношению к партизанам - это пустые заявления. В Колумбии были две жесткие группировки, но правительство не входило в их число.
Левой группировкой была ФАРК - Революционные вооруженные силы Колумбии.
Правой - Объединенные силы самообороны.
Все названия в подобных игрищах - не что иное, как чистейшая ирония. Что значит «силы самообороны»? Будто на бейсбольном поле получил по носу от задиры и должен защищаться... Не исключено, что многие искренне полагали, что именно так и происходит в реальной жизни.
Но только не тот, кто заварил эту кашу.
Чтобы понять, что произошло с Клаудией, надо знать и его тоже. Представьте, как она, хрупкая восьмилетка, бегает по улочкам Чапениро и как легко на ее нежной коже появляются синяки. А он в это время растет в Медельине и сам щедро сажает синяки другим. Они были полными противоположностями. Клаудия - светлой стороной, а он - темной.
И им суждено было столкнуться.
Как объяснить, что такое Мануэль Риохас?
Чудовища не рождаются, они просто существуют. Они вечно таятся в болоте человеческого страха и страдания. У них нет начала, есть только конец. Но даже тогда они не успокаиваются, пока не оставят за собой безлюдные пустоши выжженной земли.
Но в действительности