глаза. Но из-под маски страха проступала иная печать - словно в последние дни с Джоанны слетело все лишнее и неважное и осталось только самое главное. Пол надеялся, что этим главным была любовь.
- Да, - ответил он.
- Тебя арестуют. Посадят на двадцать лет за контрабанду наркотиков. Ты же не преступник, тебя в момент расколют.
Да, подумал Пол, все, что она говорит, совершенно справедливо.
- А что еще я могу предпринять?
Джоанна не ответила. Или ответила: склонила голову ему на грудь, рядом с сердцем.
Тук. Тук. Тук.
- А если они лгут? Лгут, что потом нас отпустят?
Пол, конечно, ждал этого вопроса. На него был лишь один возможный ответ:
- А если не лгут?

Глава 14

У него будет восемнадцать часов.
Три четверти одних-единственных суток. Тысяча восемьдесят минут.
За эти восемнадцать часов ему придется проглотить тридцать шесть презервативов, набитых чистым кокаином на два миллиона долларов, сесть в самолет, долететь до аэропорта Кеннеди, добраться до указанного дома в Джерси-сити и там освободиться от груза на какую-нибудь грязную газетку вроде «Ньюарк леджер».
Если сверх восемнадцати часов он опоздает хотя бы на минуту, Джоанну и Джоэль убьют.
Если он вовремя не извергнет презервативы или один из них растворится у него в желудке, он умрет.
Сердце сожмет спазм, весь организм охватит токсический шок.
Изо рта потечет слюна, тело начнут сотрясать бесконтрольные конвульсии. Он скончается прежде, чем окружающие поймут, что с ним происходит.
Все это подробно, во всех деталях изложил ему Ариас: чтобы Пол был внимателен и не терял бдительности.
В общем, получился увлекательный разговор.
Но если в течение восемнадцати часов он доставит в названный ему дом все тридцать шесть презервативов, Ариасу позвонят.
Джоанну и Джоэль отпустят, и они приедут к нему в Нью-Йорк.
Ариас дает ему слово - слово выдающегося революционера ФАРК.

* * *

В ночь накануне дня, когда его привели в фасовочную, где метиски в спортивных бюстгальтерах исправно трудились над увеличением объема основного колумбийского экспорта, прямо за их дверью кто-то запел заунывную колыбельную.
Джоанна изо всех сил старалась заснуть на грязном, разодранном матраце, но тут моментально открыла глаза. Мотив просачивался сквозь дверь: так аромат еды дразнит изголодавшегося человека.
Дверь открылась.
Джоанна прикусила костяшки пальцев, стараясь подавить рыдания, но это ей не вполне удалось.
- Пожалуйста... - прохрипела она. - Ну пожалуйста...
Это была Галина. Она стояла на пороге и прижимала к груди Джоэль.
- Галина... пожалуйста...
Няня вошла в комнату, и кто-то запер за ней замок.
Посреди комнаты она передала девочку в распростертые руки Джоанны. И сделала это с такой нежностью, какую невозможно подделать. Пол понял, что эта женщина по-настоящему любила детей, хотя не брезговала красть их родителей. Понять, как одно может сочетаться с другим, ему было не под силу.
Джоанна не задумывалась об этой двойственности. Она укрыла дочь на груди и безмолвно заплакала.
Пол встал рядом, обнял жену за плечи, и у них опять образовался прежний семейный круг. Но он не мог удержаться и бросал взгляды за его пределы - на Галину. Ему казалось, что она не выдержит и опустит глаза. Но он ошибся.
Галина выдержала его взгляд с большим хладнокровием. Даже улыбнулась, словно опять превратилась в суперняню и готовилась прогуляться с Джоэль вокруг квартала.
- Видишь? - Джоанна закатала на левой ноге девочки голубые ползунки и показала пальцем: темное родимое пятно оказалось именно там, где она говорила, - под коленом. - Джоэль, - прошептала она и поцеловала дочь в личико. - Можно, мы побудем с ней этой ночью? - спросила она у Галины.
Няня кивнула.
- Спасибо, - поблагодарила Джоанна.
А Пол подумал, как быстро пленники начинают испытывать признательность к своим тюремщикам за малейшее проявление доброты. «Пожалуйста», «спасибо» - и эти слова они говорят людям, которые отлучили их от мира, заперли в этой душной комнате!
Галина полезла в карман черного свободного платья без пояса и извлекла оттуда бутылочку, уже заполненную желтоватой детской смесью, и две соски.
Пол невольно вспомнил, что когда в прошлый раз принимал из ее рук напиток, тот был напичкан этим самым escopolamina.
Галина повернулась и собралась уходить.
Но Пол не собирался ее отпускать, не сказав