его искренность?
Дальше пошли вопросы позаковыристее.
Мария спросила Джоанну о ее работе. Ответственная за персонал одной фармацевтической фирмы. Однако было очевидно, что директрису интересовал не характер ее работы, а то, собирается ли она увольняться теперь, когда придется ухаживать за ребенком.
Интересный вопрос.
Пол и Джоанна сами бились над ним несколько выходных, но так и не пришли к определенному решению. По тону Марии Пол заключил: она считает, что жене лучше с работы уйти.
Несколько секунд Джоанна молчала, и Пол слышал только шелест лопастей вентилятора, электрическое гудение люминесцентного светильника и собственный внутренний голос, который кричал жене, чтобы она солгала.
Хотя бы раз.
Но беда была в том, что ложь - совсем не ее МО. Джоанна мастерски обнаруживала вранье, полуправду и подтасовки фактов, но себе не позволяла солгать.
- Я возьму отпуск, - наконец выдавила она.
Недурно, подумал Пол. Вполне правдоподобно.
- Надолго? - поинтересовалась Мария.
Пол уставился на выставку фотографий, которая занимала полстены в кабинете Марии: ребячьи мордашки всех оттенков кожи смотрели с террасок, из плавательных бассейнов, игровых комнат, со спортивных полей «малой лиги», улыбались из-под выпускных шапочек колледжей. «Интересно, - подумал он, - удостоится ли снимок нашей дочери места в этой галерее?»
- Пока не знаю, - пробормотала Джоанна.
Пол повернулся к директрисе и улыбнулся. Теперь он был похож на малыша, который рассчитывает получить леденец.
- В конце концов, я поступлю так, как будет лучше девочке и мне. Я буду хорошей матерью, - добавила жена.
Мария вздохнула и потянулась к руке Джоанны. Пол подумал, что таким жестом ободряют собеседника врачи и священники, прежде чем сообщить печальные новости. Вот так его похлопал по руке и сжал плечо священник, когда ему было одиннадцать лет. В тот день умерла его мама.
- Джоанна, - улыбнулась Мария, - я тоже не сомневаюсь, что вы будете хорошей матерью.
Пол не сразу осознал, что они выдержали экзамен.
Испытание позади.
Пол почувствовал, как у него отлегло от сердца, но расслабиться не удалось, потому что Мария произнесла:
- Думаю, настала вам пора познакомиться с дочерью.
Она говорила что-то еще, но Пол больше не слушал.
Голос директрисы растворился в биении его сердца - гулком и тревожно-непостоянном. И еще к нему примешался новый звук: тяжелые шаги, которые медленно, но неукротимо приближались по коридору. Пол ясно ощутил, как по рукам хлынули потоки пота.
Это она?
Шаги стихли, и наступила тишина.
А через мгновение он засек на своем внутреннем радаре другие шаги - они становились громче, яснее и отчетливее и вдруг замерли как будто за самой дверью.
- Понимаю, как вы страшитесь этой первой встречи, - сказала Мария. - Но не стоит тревожиться: она красивая.
До этого Джоанна и Пол получили только черно-белые снимки небольшого размера, очень темные и неприятно размытые.
Дверь медленно отворилась. Потолочный вентилятор не переставал вращаться, но Пол готов был поклясться, что воздух застыл.
В кабинет вошла чернокожая няня, которая прижимала к груди детское ворсистое одеяло. Пол и Джоанна вскочили, но Пол так и не почувствовал под собой ног и стоял, раскачиваясь, словно на ходулях.
Няня медленно потянула верхнюю часть одеяла, обнажив ершик темных волосиков и бездонные черные глаза. Перед Полом предстало существо, похожее на крохотного панка, притягивающая смесь невинности и враждебности.
И он моментально и окончательно влюбился в этого ребенка.
Вспомнил, как впервые увидел Джоанну в набитом усталыми и раздраженными людьми зале аэропорта: поднял скучающие глаза и перед ним возникло видение белокожей и голубоглазой прелестницы, которая о чем-то допытывалась у пытавшегося улизнуть представителя авиакомпании. В ней в равной мере соединялись женственность и бесшабашность, и в груди Пола всколыхнулось чувство, похожее на то, что несколько раз возникало в студенческие годы, когда он пробовал кокаин. Восхитительный, но опасный взрыв неподдельного восторга, грозивший вознести сердце на вершину экстаза или разорвать его.
А может быть, и то и другое сразу.
Няня подала им дочь, и Пол первым протянул к ней руки. И в тот миг, когда прижал девочку к груди, ему показалось, что так было вечно.
Джоанна наклонилась и погладила ее лобик пальцем с безукоризненным