имеешь. Почему? Чтобы не стало хуже.
«Если ты разрешишь мне держать ее на руках, кормить и быть с ней, я не стану вспоминать, что ты с нами сотворила».
Это определенно противоречило ее характеру. Джоанна привыкла открыто высказывать все, что было у нее на уме. Но теперь она не могла рисковать, боясь, что у нее во второй раз отнимут Джоэль.
Галина спросила, как спала девочка. И Джоанна ответила, что у Джоэль прекрасный сон. Няня показала, как правильно держать ребенка при срыгивании. Они разговаривали так, словно опять очутились в гостиничном номере в Боготе.
Джоанна кивала, отвечала и даже поддерживала беседу.
- Где вы родились, Галина? - спросила она, когда Джоэль наелась и ее вроде бы даже удалось укачать.
- Во Фронтино, - отозвалась няня, - в Антиокии. - И, поняв, что Джоанна не знает названий колумбийских провинций, добавила: - На севере. На фруктовой ферме. Очень давно.
Джоанна кивнула.
- И как там?
Галина пожала плечами.
- Мы были очень бедны. Кампесинос. В школу меня определили святые отцы.
При упоминании о религии Джоанна вспомнила черную сутану и белый воротник, который мелькал сквозь перегородку в исповедальне. Запах нафталиновых шариков, ладана и детской присыпки.
Она хотела, чтобы разговор продолжался. Джоэль спала, и Галина в любой момент могла встать и потребовать: «Ну, давай ее сюда». К тому же было, безусловно, приятно общаться хоть с каким-нибудь человеческим существом.
Существовала еще и другая причина: пока разговариваешь, можно не думать.
«Восемнадцать часов» - так было сказано Полу.
Галина протянула руку и нежно, но игриво погладила ершистые волосики Джоэль.
«Невозможно, чтобы вот такая Галина кому-то не понравилась», - подумала Джоанна. Должно быть, она не одна - их две. И вот этой любая мать доверила бы своего ребенка.
- А когда вы приехали в Боготу?
- Во время событий, - ответила няня. - Когда убили Гайтана. Она объяснила, что происходило в Колумбии в сороковых годах. Хорхе Гайтан был человеком из народа. Не лилейно-белым, как остальные политики, а наполовину индейцем. Надежда таких кампесинос, как ее отец. А потом его застрелил ненормальный. Вся страна сошла с ума и погрузилась в пучину насилия, которое не прекращается до сих пор.
Джоанна слушала, кивала и задавала вопросы. Оказалось, что ей не просто хочется продлить разговор, но даже интересно, что говорит Галина. Может быть, таким образом удастся получить ключик.
«Вы ничего не понимаете, - заявила колумбийка Полу, когда он спросил, почему их украли. - Это не ваша страна».
И теперь Джоанна пыталась понять.
Она обратилась к голливудским аналогиям: получалось, что Колумбия - это нечто вроде «Вестсайдской истории», над которой Джоанна обливалась слезами, когда в одиннадцать лет смотрела по телевизору. «Ракеты» против «Акул», а между ними полицейский Крупке. Здесь происходило нечто похожее: правые противостояли левым, а в середине стояло правительство.
С той лишь разницей, что в финале не состоялось соединение наперекор смерти.
Оставалась одна только смерть.
Джоанна крепче прижала девочку к груди и вдруг вспомнив песенку Дамбо, стала тихо напевать:
- «Моя родная, моя малышка. Хорошо было слоненку - он мог взмахнуть ушами и улететь».
Если бы слоны умели летать...
Она попыталась представить Пола в самолете где-то над Атлантикой. Или он уже добрался до места? Сколько времени прошло с тех пор, как он уехал?
Джоанна повернулась к Галине, собираясь задать этот вопрос. Но та потупилась и смотрела на девочку, погруженная в мысли. Или в воспоминания?
- У меня была дочь, - проговорила колумбийка.
Джоанна чуть не спросила, как она выглядит, как ее зовут и где она теперь, но вовремя сообразила, что это было сказано в прошедшем времени.
- Что с ней случилось?
Галина встала и потянулась за Джоэль. Но, заметив, что Джоанна не хочет отдавать девочку, пообещала:
- Я ее еще принесу.
У Джоанны не оставалось выбора - она уступила свою дочь той самой женщине, которая ее украла.

* * *

Проснувшись на следующее утро, Джоанна прижала ухо к доскам, которыми было забито одно из окон. Она стремилась расширить свой мир хоть на фут, хоть на несколько дюймов.
Из-за окна послышался шум стройки - нестройный перестук молотков и ритмичные удары. Она представила копер для забивки свай и паровой экскаватор. Залаяли две собаки. Над головой пролетел