троих в рабочий район Чапинеро, где стояли сероватые унылые многоквартирные дома и скромные частные коттеджи. Когда они устроились на заднем сиденье, Джоанна не взяла Джоэль на руки, как обычно поступала два предыдущих дня, а оставила девочку у мужа.
Красноречивый поступок.
«Это не моя дочь. Держи ее ты».
«Что ж, посмотрим, что будет дальше», - подумал он.
- Привет. - Дверь наконец открылась, и он поздоровался с няней.
Увидев их, Галина удивилась, но отнюдь не встревожилась, как он воображал. Даже улыбнулась, а затем наклонилась и что-то шепнула своей любимой крошке. Пола так и подмывало повернуться к жене и сказать: «Ну что, ты довольна?» Но Джоанна оставалась такой же мрачной и несчастной, как во время поездки.
Галина пригласила их войти.
Отворилась дверь в небольшую гостиную. Там стояли кожаный диван и два потертых, но удобных кресла перед телевизором. На полу вольготно растянулась рыжая собака, которая, завидев вошедших, едва пошевелилась. Галина смотрела «мыльную оперу» - по крайней мере Пол так решил. На экране идеально красивый юноша целовал идеально красивую девушку.
- Пожалуйста, присаживайтесь, - пригласила няня и показала на диван. «Вот видишь, - продолжал Пол молчаливо комментировать происходящее Джоанне, - она нас приглашает. Предлагает сесть на диван».
Галина принесла печенье и четыре чашечки ужасающе крепкого колумбийского кофе. Эти чашечки, наверное, считались ее лучшим фарфором. Уменьшила звук телевизора.
Они немного поговорили о том о сем.
- Как девочка спала прошлой ночью? - спросила няня.
- Прекрасно, - ответил Пол. - Просыпалась, кажется, раз или два и тут же опять засыпала.
- Вам повезло. Она замечательная соня.
- Да, - согласился Пол.
Джоанна демонстративно молчала.
- У вас симпатичный домик, Галина. - Пол продолжал подыскивать какие угодно темы для разговора, только бы не касаться того, ради чего они пожаловали к няне.
- Спасибо.
- Как зовут вашу собачку?
- Ока.
При звуке своего имени собака подняла голову и принюхалась.
- Пабло возил вас вчера к врачу? - спросила Галина.
- Да.
- И что сказал доктор?
- Все в порядке.
- Прекрасно, - улыбнулась няня, и ее морщинки будто рассмеялись от удовольствия.
Тогда заговорила Джоанна:
- Ее жар совершенно прошел.
- Это хорошо, - кивнула Галина.
- Интересно, что это было?
- Кто знает? - Няня вскинула руку; этим жестом люди повсеместно подчеркивают, как мало человеку известно о тайнах мироздания.
Однако Джоанна пыталась понять свою собственную тайну.
Пол понимал, чего она ждет от него.
Если он самоустранится и ничего не скажет, Джоанна обвинит его в том, что он не поддержал ее, а вместо этого переметнулся на сторону врага. Хотя этот враг принимал их в своем доме и угощал кофе с печеньем. И бегал в аптеку купить градусник, когда заболела Джоэль. Но жена ждала, чтобы он поступил определенным образом. Он не сделал этого, когда Джоанна сказала, что Джоэль - та, которую она считала настоящей Джоэль, - должна спать не на животике, а на спинке. Теперь от него определенно и недвусмысленно требовали поддержки.
- М-м... Галина... вот что мы хотели узнать, - начал он.
- Слушаю вас.
- Может быть, это покажется немного глупым. О'кей?
- О'кей! - Галина с явным удовольствием повторила американское словцо.
- Моя жена... мы оба... заметили некоторую разницу. Речь идет о Джоэль.
- Разницу? Что вы имеете в виду?
- Я предупреждал, это может прозвучать глупо... но она как-то иначе пахнет. Иначе, чем раньше.
- Пахнет? - Галина повернулась к Пабло, словно желая, чтобы тот подтвердил, что она правильно расслышала. И убедилась, что не ошиблась, потому что Пабло выглядел не менее смущенным.
- У нее был этакий мускусный запах, - бормотал Пол. - А теперь его нет. Запах изменился после того... как вы ходили с ней за термометром.
- И что?
- Мы просто заинтересовались. Вот и все.
- Прекрасно.
Галина явно не понимала, к чему он клонит.
- Мы рассчитывали, что вы сможете нам объяснить.
- Что объяснить?
- Почему... почему она кажется другой?
Галина опустила чашечку с кофе на фарфоровое блюдце, и стук от ее донышка разнесся необыкновенно громким эхо. Может быть, от того, что в гостиной внезапно повисла неловкая тишина, только из приглушенного телевизора доносился неясный гул голосов. «Если бы мы пятеро были героями „мыльной оперы“, - подумал Пол, - то