ревела в гостинице и просила есть. Пока не появилась Галина и все не устроила.
Галина по-прежнему скованно сидела в кресле, только теперь она казалась ему физически ближе, чем раньше. Как это могло быть?
Несколько минут ничего не происходило.
Ребенок продолжал плакать откуда-то из глубины дома; Галина все так же смотрела на него со странным, тревожащим спокойствием.
Затем в гостиную возвратился Пабло; сильной рукой он поддерживал Джоанну, которая опиралась на него, словно готовая упасть в обморок. Но где же ребенок?
Казалось, что Джоанна не в себе, а Пабло стремится помочь. Связь между двумя этими явлениями определенно была случайной, хотя Пол совсем не был в этом уверен.
Что-то было не так.
Присмотреться внимательнее.
Голова жены на плече Пабло. Полу потребовалось несколько секунд, чтобы понять окончательно, почему ее голова так лежала у него на плече, - потому что Пабло крепко держал в кулаке пышные черные волосы Джоанны.
И втаскивал ее за волосы в гостиную.
Рот Джоанны был открыт в полузадушенном крике.
Пабло швырнул ее на диван - бросил, как чемодан, который он грузил в машину в аэропорту «Эльдорадо».
- Сиди! - прорычал он. Так отдают команду собаке. Глупой, упрямой собаке, которую следует проучить.
Пол прирос к стулу и безмолвным зрителем наблюдал разворачивающуюся перед ним драму, которая необъяснимым образом превратилась в реальность. Он ждал антракта, чтобы размять ноги, проветриться и похлопать исполнителям - поблагодарить их за поразительно правдоподобное представление. Но пьеса продолжалась.
Галина поднялась на ноги.
Она методично закрывала в комнате ставни и в то же время изливала на Пабло непрерывный поток испанской речи. Словно их с Джоанной тут и не было. Кажется, выговаривала ему. Знание испанского, так долго хранившееся под спудом памяти, постепенно возвращалось к Полу, и теперь он понимал примерно каждое пятое слово. «Ты. Кричал. Не здесь». На какой-то глупый миг он решил, что она упрекает Пабло за то, что он так грубо обошелся с Джоанной.
За то, что не принес их ребенка.
И нагрубил им.
Это было все равно что твердить себе: «Это сон», когда вокруг - пугающая явь.
Пол протянул Джоанне ребенка - ту девочку, которую считал своей дочерью, но которая оказалась совсем другой, - и встал: сказать Пабло, что его поведение недопустимо. Пусть принесет Джоэль и отвезет их обратно в гостиницу.
- Пол, я же просил вас посидеть, - сказал Пабло.
Он обращался к распростертому телу Пола. Потому что тот внезапно обнаружил, что не стоит, а лежит на деревянном полу, пахнущем шерстью и кремом для обуви. «Как это произошло?» Он услышал, как Джоанна судорожно вздохнула.
- Дорогая, со мной все в порядке... - Странно, он не слышал собственных слов. Язык сделался неповоротливым. Да и все тело казалось невероятно тяжелым. Во рту ощущался странный металлический привкус.
Он попытался подняться с пола. Не вышло. Половицы закачались, будто центр тяжести куда-то переместился. Пол услышал тяжелое шарканье ног и почувствовал движение воздуха.
Они были похожи на матросов.
Пять человек в пестрых зеленых формах, которые вплыли в комнату, словно сокрушившая берега солоноватая река. Молодые лица, выражение немой решительности. Каждый нес винтовку.
- Пожалуйста, - выдавил из себя Пол.
В гостиной сделалось пугающе темно. Галина закрыла ставни на всех окнах, кроме одного. Похоже, наступает момент, когда все должны закричать: «Сюрприз!»
«Нам преподнесли сюрприз», - подумал Пол.
И в следующую секунду потерял сознание.

Глава 11

Темнота.
Но не полная. Сквозь черноту мелькали бесконечные видения и сны. Словно очень долго сидишь в кинотеатре.
Ему было одиннадцать лет, и он внезапно испугался темноты. До этого не боялся, а вот сейчас перетрусил. Может быть, оттого, что так темно было на верхней площадке лестницы, где его мать до недавнего времени снимала квартиру. И не просто темно - плотная темнота душила, как наброшенное на голову шерстяное одеяло. «Мама отдыхает, - сказал отец. - Она спит. Не беспокой ее».
Он пробрался вверх по лестнице, где неприятно пахло лекарствами. Прислушался из-за двери и различил звуки телеигры - звонок, голос, фальшивый смех зрителей.
На самом деле его мать не спала. Было бы здорово открыть дверь и оказаться в ее объятиях. Но в комнате чернота была еще мрачнее, чем в коридоре. Только