ладонями лицо, а я столбом остановился в дверях, вдруг заметив, как в этой комнате жарко. Несколько минут я молча смотрел на него, потом меня словно осенило:
– Ты знал Глорию!
Мальчик шмыгнул носом и осторожно вытер слезы у накрашенных ресниц.
– Да, я знала ее. О, мое лицо… Прошу вас, уходите.
– Нет, ты не понимаешь. Я пытаюсь найти его… то есть ее – убийцу.
Мальчик грустно посмотрел на меня.
– Вы фараон?
– Нет, репортер.
– Репортер? – Он посмотрел в пол, еще раз попытался вытереть слезы и вдруг суховато хмыкнул. – Ну, в таком случае у меня для вас есть чертовски занимательная история. – С потерянным видом он уставился в окно. – Кого бы они там ни нашли на мосту, вряд ли это была Глория.
– Не Глория? – От жары мне захотелось пить и я снова отхлебнул пива. – Почему ты так думаешь?
– Потому что Глория не выходила из этой комнаты.
– Не выходила… – Тут до меня дошло, что я слишком долго «держусь на ногах» и теперь не поспеваю за ходом его мысли. – Ты о чем?
– Я вам скажу, о чем я. Той ночью я была в коридоре, снаружи, с клиентом. Я видела, как Глория сюда зашла. Одна. Я провела снаружи почти целый час, а ее дверь ни разу не открылась. Я думала, она спит. Клиент ушел, купив мне выпивки, – полную цену за Салли ему платить не хотелось. А Салли – это я. Салли дорогая, а он не рассчитал своих возможностей. Так что я простояла снаружи еще добрых полчаса, дожидаясь следующего. Работать в зале не хотелось. А потом одна девочка прибегает и кричит: фараоны сказали ей, что нашли Глорию мертвой в центре. Я сразу же сюда, но тут ее действительно не было. И при этом она не выходила из комнаты.
– Так… – Я изо всех сил попробовал собраться с мыслями. – Значит, окно.
На пути к нему я споткнулся – похоже, мне и впрямь не мешало бы выспаться. Окно тяжко заскрипело, открываясь, я высунул голову наружу, но свежий воздух все равно был каким-то несвежим.
– Окно? – услышал я голос Салли. – Как? Улетела, что ли? Здесь высоко, а у Глории не было ни лестницы, ни веревки, ничего. И потом, я спрашивала у девочки, работавшей у переулка, и она Глорию не видела.
Стена под окном действительно оказалась отвесной – вряд ли это был подходящий путь бегства. А до крыши оставалось еще два этажа сплошной кирпичной стены, даже зацепиться не за что – никаких пожарных лестниц. Я влез назад, закрыв за собой окно.
– Тогда… – сказал я, – тогда…
Тут меня качнуло и я упал на кровать. Салли взвизгнула, затем взвизгнула опять, не сводя глаз с дверного проема. С трудом проследив за ее взглядом, я обнаружил там Эллисона, Бритву Райли и еще пару любимчиков Вышибалы. Райли достал свое лезвие и медленно водил им по раскрытой ладони. Несмотря на мутящийся рассудок, до меня все же дошло, что эти ублюдки подсыпали в мое пиво хлораль. И слишком много.
– А я ведь просил тебя, Мур, не болтай ни с кем, – обратился ко мне Эллисон и повернулся к юношам: – Ну что, девочки? А он симпатичный, правда? Кто хочет поразвлечься с репортером?
Двое молодых накрашенных мужчин прыгнули на кровать и стали срывать с меня одежду. Я успел лишь приподняться на локтях, когда ко мне подскочил Райли и врезал мне по челюсти. Падая, я услышал, как певец внизу затянул: «Ты сделал меня тем, чем я в итоге стала, надеюсь, ты дово-о-о-о…» – но тут двое надо мной сцепились друг с другом за мой бумажник и штаны, а Райли принялся связывать мне руки.
Сознание мое быстро улетало, но прежде, чем расстаться с ним, я вроде бы разглядел, как в комнату лютым волчонком ворвался Стиви Таггерт. Он размахивал перед собой длинной палкой, утыканной ржавыми гвоздями…

ГЛАВА 12

Мой наркотический бред наводняли дикие создания – наполовину люди, наполовину животные: они носились в воздухе и сползали по высокой каменной стене, с коей я взирал на них в отчаянии, не в силах спуститься на землю. В какой-то момент первобытный ландшафт вокруг стены раскололо землетрясение, заговорившее со мной голосом Крайцлера, после чего созданий в моем бреду на порядок прибавилось, а желание оказаться внизу стало отчаянно навязчивым. Сознание, наконец обволокшее меня, принесло мало облегчения, ибо я понятия не имел, где нахожусь. Голова была замечательно ясной, из чего следовал вывод, что я проспал немало часов; но просторная светлая комната вокруг была мне совершенно незнакома. Тут и там в ней размещались и канцелярские столы,