его родителе. Я что-то заподозрил. Что там говорить, меня привела в ужас одна мысль о том, какой могла быть его жизнь. Тем не менее я был зачарован тем, насколько его жизнь отличалась от моей. Я часто задавал себе этот вопрос и не мог найти ответа: каким должен видеть мир молодой человек, для которого злейший враг – его собственный отец?
Ни я, ни Сара тоже не нашлись, что на это ответить. Несколько минут мы просидели в тишине, пока ее не нарушил неистовый вопль Элис из-за двери:
– Меня совершенно не волнует, что это Strix varia varia, Теодор Рузвельт-младший! Это не повод, чтобы скормить ему мою змею!
Мы тихонько рассмеялись и вернулись к делам насущным.
– Итак, – произнес Теодор, громыхнув по столу еще одной книгой. – Следствие. Скажите мне вот что: теперь, когда у нас есть имя и приблизительное описание преступника, почему не устроить обычную облаву? Пусть мои люди перевернут весь город сверху донизу.
– И что они сделают, когда найдут его? – отозвалась Сара. – Арестуют? За что? Улики?
– Он ведь куда умнее, – согласился я. – У нас нет свидетелей, нет прямых улик, которые примет суд. Только домыслы, отпечатки пальцев да записка без подписи…
– Где даже почерк меняется несколько раз, – вставила Сара.
– И один Господь ведает, что еще он может совершить, если его арестуют, а потом неминуемо выпустят, – продолжал я. – Нет, правы были братья Айзексоны – мы должны его взять с поличным, при совершении очередного преступления и никак иначе.
Теодор выслушал все это, медленно кивая головой.
– Ну хорошо, – в итоге произнес он. – Боюсь, перед нами новые испытания. Отход Крайцлера от дел, как это ни удивительно, мне работы не облегчает. Мэр Стронг пронюхал, насколько неумолимо я разыскиваю Коннора и почему. Он считает эти поиски еще одним плодом некоей тайной связи Управления и доктора Крайцлера, и попросил меня не рисковать своей должностью, идя на поводу у личной дружбы с Ласло и обращаясь к неприкрытой агрессии. Кроме того, до него дошли слухи, что братья Айзексоны проводят независимое расследование убийств мальчиков-проституток, и мэр мне приказал не только их остановить, но и вообще заниматься этим делом с сугубой осторожностью. Я так понимаю, вы не знаете о неприятностях прошлой ночью.
– Прошлой… ночью? – переспросил я.
Рузвельт кивнул:
– На территории Одиннадцатого участка состоялось что-то вроде собрания, предположительно – в знак протеста против того, как власти разбираются с убийствами. Зачинщиками выступила группа немцев, и они первоначально утверждали, что акция у них – политическая, хотя виски там хватило бы, чтобы спустить на воду небольшой сухогруз.
– Келли? – спросила Сара.
– Не исключено, – ответил Рузвельт. – Определенно утверждать можно только одно: там все уже начало выходить из-под контроля, когда их разогнали. Политические последствия этого дела с каждым днем все серьезнее – и мэр Стронг, боюсь, достиг того прискорбного состояния, когда забота о последствиях каких-либо мер приводит лишь к параличу. В этом деле он не желает никаких опрометчивых шагов. – Теодор умолк и состроил Саре не вполне серьезную хмурую гримасу. – Больше того, до него доходят разные слухи, Сара, о том, что вы работаете с Айзексонами. Как вам известно, у многих вызывает сильнейшее неприятие тот факт, что расследованиями убийств занимается женщина.
– Значит, я удвою свои усилия, – невинно улыбнулась Сара, – дабы тайное осталось тайным.
– Гм-м… да, – неуверенно протянул Теодор. Несколько секунд он вглядывался в наши лица, затем кивнул. – Вот что я имею вам предложить. Восемнадцать дней – ваши. Найдите все, что сможете. Однако двадцать первого числа я желаю услышать подробный отчет обо всех ваших находках, с тем чтобы я отрядил особо доверенных офицеров на все возможные места преступлений и пути отхода. – Рузвельт впечатал мясистый кулак в ладонь. – Больше никакой резни я не потерплю.
Я глянул на Сару – та быстро обдумала предложение и уверенно кивнула.
– Можно оставить детектив-сержантов? – спросил я.
– Разумеется, – отозвался Рузвельт.
– Решено. – Я протянул руку Теодору, и тот пожал ее, снимая другой рукой пенсне.
– Я только надеюсь, что вы за это время действительно узнали много, – сказал Рузвельт, пожимая руку Сары. – Мне бы не хотелось оставлять должность, не разрешив этого дела.
– Так вы планируете уйти, Рузвельт? – подначил