такой уж серьезный…
— Напротив, весьма серьезный и дорогой.
Она снова умолкла и, когда заговорила снова, голос звучал заискивающе:
— А нельзя мне увидеть вас? Сумма достаточно велика, но мы могли бы обсудить это с глазу на глаз…
Они договорились о встрече — Надя почувствовала, что решающую роль сыграла ее тревога и униженная готовность пойти на уступки… Ее догадка подтвердилась, когда они встретились в кафе на авеню Гамбетта поблизости от того места, где произошел инцидент.
— Что вы, собственно, тут делали? — неожиданно спросил он.
Женщина не была готова к этому вопросу, но вовремя вспомнила, что тут рядом есть цветочный магазин.
— Покупала цветы — у меня родственник в больнице, в тяжелом состоянии. Потому я и была так рассеянна, ничего не замечала вокруг.
— В какой он больнице?
— В клинике Святого Людовика, — назвала она первое попавшееся название. И, подняв на собеседника восхитительные синие глаза, тут же потупилась, будто не выдержав ответного взгляда.
— Ладно, как-нибудь устроим все это, — смягчился Савари.
— Как именно устроим?
— Приглашаю вас завтра поужинать, там видно будет.
Подавая ему на прощание руку, Надя одарила Савари ослепительной улыбкой. «Стоит рискнуть, — будто говорила эта улыбка. — Может, я не такая уж недотрога, может, я на многое готова, чтобы сэкономить эти несчастные четыре тысячи.»
На следующий вечер, за ужином у Фукьеца отношения начали проясняться.
— Я пересмотрю счет за ремонт, — начал Савари. — Разве можно причинять столько хлопот такой красивой женщине?
Загадочная улыбка в ответ.
— Познакомимся поближе, а тогда какие же денежные счеты между друзьями, правда?!
— Может быть.
В тот вечер он побывал у нее — любовником он оказался грубым, неласковым и весьма агрессивным.
— Бывает и хуже, — доложила Надя Бауму на следующий день, позвонив ему в контору. — С этим просто скучно. — Кстати — я не заметила ваших сотрудников, они были?
— С сегодняшнего дня мы следим за каждым его визитом к вам. Вы только сообщайте моей секретарше, что назначено свидание. Сегодня же — скажем, в пять, вас устроит? — установим в вашей квартире специальные устройства. Мои люди будут внизу в машине — по малейшему сигналу и в любую минуту придут на помощь.
При третьем свидании Савари сказал, что его жена отправилась навестить мамашу в Дуэй и по этому случаю он остается у Нади до утра. Часа за два до рассвета она выскользнула из постели, достала из его пиджака записную книжку и минут десять переписывала в ванной имена и номера телефонов. Там были еще какие-то столбцы цифр, но на них уже не хватило времени — Савари мог проснуться. Надя сунула книжку в тот же карман и осторожно легла, сохрани Бог разбудить такого гостя!
— Отлично, — похвалил ее Баум наутро. — Но и те цифры хорошо бы записать. Попробуйте, ладно?
— Постараюсь.
Савари объявил в тот же день:
— Жена еще не вернулась, так что вечером приду.
Секретарши Баума на месте не оказалось, Надя передала условленную фразу дежурному, который забыл, как следует поступить с этим паролем. А Савари в тот же день полез в карман за своей записной книжкой и обнаружил, что положена она не так, как он неизменно клал ее: корешком влево, а не вправо. И не раздумывал долго над этой странностью. Надя — а кто она, собственно, такая? Надо проверить — лучше поздно, чем никогда. После обеда он прогулялся пешком до цветочного магазина на авеню Гамбетта и без всякого труда убедился, полистав вместе с хозяином книгу заказов, что в день их знакомств никто не посылал букет в клинику Святого Людовика.
Вечером он поинтересовался:
— Ну а твой родственник, тот, что болел, — как он?
Надя не сразу сообразила, о ком он спрашивает, но спохватилась быстро:
— Спасибо, лучше. — Она лишь чуть-чуть промедлила с ответом, насторожилась было — но гость ласково улыбнулся и продолжал:
— Цветы он получил? Ты видела его с тех пор?
— Ну конечно. Я у него была, на днях, он…
Савари поднялся и шагнул к ней со стаканом в руке, приподняв ее подбородок, выплеснул ей в лицо бренди, тыльной частью руки, костяшками пальцев небрежно хлестнул по щеке, и так же спокойно вернулся на место.
— Ну а теперь, — это прозвучало почти дружелюбно, — ты расскажешь мне все…
— Что — все? Как ты смеешь? За что?
— Не трать даром время, детка, у меня все признаются, а женщины особенно. Я же специалист. Так что давай