с шоссе на дорогу, ведущую в направлении городка Буа де Лигур, и въехал в лесные заросли. Команда приступила к делу. Задние двери были заперты, поперек лежал тяжелый крюк, но минут через пять они со всем этим справились. Внутри, будто гигантские сигары, покоились в узких деревянных ящиках боеголовки, металлическая оболочка тускло отсвечивала в лучах карманных фонариков. Тут же в коробках были и детонаторы.
Угонщики действовали в точности с полученным предписанием. Перенесли то, что было велено взять, в фургон, укрытый тут же под деревьями, — это заняло считанные минуты. Не теряя времени фургон — в кабине его находились двое, — выехал на шоссе, но на развилке направился не в Обань, а в сторону Марселя. Машина со страшным грузом промчалась по тихим пригородам, густо заселенным рабочим окраинам, по городским улицам. Некоторое время петляла в лабиринте припортовых переулков, где селятся проститутки, — водитель не соблюдал правил, не дожидался зеленого на перекрестках и въезжал на улицы с односторонним движением с противоположной стороны: он спешил. Вырвавшись на свободу, фургон пронесся на огромной скорости вдоль Шмен де Литтораль. Слева стеной стояли доки, тянули вверх длинные шеи грузовые краны. Водитель затормозил у ворот, на которых стояла цифра 4.
— Когда эта штука отсюда уплывет? — спросил его тот, что сидел рядом.
— Откуда я знаю? Чем скорее, тем лучше — нам бы только сбыть ее поскорей.
Он посигналил трижды, из будки у ворот вышел сторож.
— От Джо-Джо, — водитель протянул ему конверт.
Сторож все понял: пошел к себе, тут же вернулся со связкой ключей, отомкнул тяжелые металлические ворота и, распахнув их, дал проехать фургону, а после снова закрыл и запер.
— К какому складу ехать?
— 47 «Д» — это напротив восточной набережной.
Фургон осторожно двинулся дальше, петляя между кранами и рядами приготовленных к погрузке контейнеров. Справа о бетонный берег тяжело плескалась вода, неясно вырисовывались корпуса судов, и от них на слабо освещенной набережной плясали густые тени. Склад 47 «Д» оказался длинным серым строением с воротами из рифленого железа. Как только фургон остановился, из тени навстречу ему шагнул человек.
— Макс, ты?
— Первый раз вас вижу.
— Ладно, постой тут, мы сами откроем.
Приехавшие пошли открывать задние двери своей машины, а в это время с лязгом и грохотом поднялись складские ворота. Всего несколько минут понадобилось, чтобы перенести груз. И тут же фургон отъехал, двинулся по набережной и через те же ворота выехал на шоссе, а вскоре уже затерялся в лабиринте улочек и переулков близ Старого Порта.
В складском помещении один из тех, кто принял груз, открыл ящик со специальными инструментами и принялся за работу — это был тот, кому надлежало провести техническую экспертизу. Через полчаса он закончил, сказал, что все в порядке, и распрощался с остальными двумя, которые в свою очередь занялись делом, — у них при себе оказались паяльник, несколько напильников, резиновый клей и черная краска. Работали, не разгибаясь, до трех ночи. В три один из них, наконец, поднялся и вытер рукавом пот со лба:
— Все, конец! Посигналь этому Али или как его там.
Второй вышел на набережную. Вровень со складом было пришвартовано грузовое судно. Подобрав с земли какую-то железку, он швырнул ее на палубу и тут же посветил карманным фонариком туда, где звякнуло. С корабля что-то крикнули в ответ. Вдвоем с напарником они перенесли ракеты поближе к судну. С грохотом опустились сходни, громко заскрипела лебедка — эти звуки, не различимые в дневной суете порта, сейчас показались оглушительными. Груз подняли на борт, сходни подтянули — и набережная опустела.
О том, что произошло по дороге в Мейрарг, военное начальство в Обани узнало только в половине седьмого утра. Через час новость достигла Парижа: полковник из военного министерства, вхожий к министру в любое время, выслушав дежурного офицера, сразу понял, что похищение двух ракет с ядерными боеголовками вызовет большую тревогу среди политиков и чрезвычайно взволнует общественное мнение. Ровно в девять у министра собралось совещание, а вышеупомянутый полковник, человек умный и энергичный, тем временем уже отдавал распоряжения. Сейчас главное было — не наломать дров. Любой, самый туманный слух — и тут же возникнет комиссия по расследованию и пойдет на штурм стая журналистов,