было познакомиться, доктор. Спасибо за все.
Я ответил:
— Нет проблем. — Хотя и не совсем понял, за что он меня благодарит.
Он вытер лицо одним концом полотенца, подмигнул неизвестно кому и пошел было прочь. Но потом вдруг остановился, оглянулся через плечо на Никвиста.
— Продолжай в том же духе, Тодд. Увидимся в среду. Если обещаешь, что обойдется без пытки в тисках для пальцев.
— Будьте спокойны, мистер Р., — сказал Никвист, опять усмехнувшись. Потом обратился к Джине: — Я бы выпил пепси, миссис Р. Или что у вас есть, лишь бы было холодное и сладкое.
Рэмп все еще смотрел на него, словно раздумывая, не вернуться ли ему, потом удалился.
Никвист согнул и разогнул колени, вытянул шею, расчесал пальцами свою гриву и проверил натяжение сетки на ракетке.
Джина сказала:
— Скажу Мадлен, чтобы она приготовила вам что-нибудь.
Никвист воскликнул:
— Чудненько. — Но его улыбка пропала.
Оставив его стоять там, где он стоял, она повела меня в переднюю часть дома.

* * *

Мы сидели в мягких креслах в одной из «пещер», окруженные творениями гения и фантазии. Всякий не занятый искусством кусочек пространства был зеркальной поверхностью. Отражение превращало истинную перспективу в какую-то немыслимую шутку. Почти утонув в подушках, я чувствовал себя уменьшенным. Как Гулливер в Бробдингнаге.
Она покачала головой и сказала:
— Какое несчастье! Наверно, мне надо было вести разговор как-то иначе?
Я ответил:
— Вы все сделали правильно. Ей потребуется время, чтобы реадаптироваться.
— Но у нее нет столько времени. Надо будет в срок уведомить Гарвард.
— Как я уже говорил, миссис Рэмп, может оказаться нереальным ожидать, что она будет готова к какому-то произвольно назначенному сроку.
Она ничего не ответила на это.
Я продолжал:
— Допустим, она останется на один год здесь, наблюдая за тем, как улучшается ваше состояние. Привыкая к переменам. Она сможет перевестись в Гарвард, будучи и на втором курсе.
— Наверно, — сказала она. — Но я правда хочу, чтобы она ехала, — не из-за себя. — Она потрогала больную сторону лица. — Из-за нее самой. Ей необходимо выбраться. Из этого места. Это такое... это совсем особый мир.
Здесь у нее есть все, и самой не надо ничего делать. Это может нанести ей непоправимый вред.
— Похоже, вы боитесь, что если она не уедет сейчас, то не уедет никогда.
Она вздохнула.
— Несмотря на все это, — сказала она, обводя взглядом комнату, — на всю эту красоту, здесь может таиться зло. Дом без дверей. Поверьте мне, я знаю.
Это заставило меня вздрогнуть. Я думал, что она ничего не заметила, но она спросила.
— Что с вами?
— Фраза, которую вы только что произнесли, — дом без дверей. Когда я лечил Мелиссу, она часто рисовала дома без дверей и окон.
— О, — сказала она. — Боже мой. — Ее рука нащупала карман, в котором лежал ингалятор.
— Вы когда-нибудь говорили это в ее присутствии?
— Нет, не думаю — было бы ужасно, если говорила, да? Подсказала ей этот образ.
— Совсем не обязательно, — возразил я. Слушайте все, слушайте, грядет великий утешитель. — Это дало ей возможность иметь дело с конкретным образом. Когда она стала поправляться, то начала рисовать дома с дверями. Я сомневаюсь, что этот дом когда-нибудь станет длиннее тем, чем был для вас.
— Как вы можете быть в этом уверены?
— Я ни в чем не могу быть уверен, — мягко сказал я. — Просто я не считаю, что надо заранее исходить из того, что ваша тюрьма — это и ее тюрьма.
Несмотря на мягкость, это ранило ее.
— Да, конечно, вы правы — она личность, индивидуальность, и я не должна рассматривать ее как свое полное подобие. — Пауза. — Так вы думаете, ничего, если она будет жить здесь?
— Пока.
— Пока — это сколько?
— Столько, сколько ей будет нужно, чтобы свыкнуться с мыслью об отъезде. Судя по тому, что я видел девять лет назад, у нее очень хорошее чутье на протекание внутренних процессов.
Она ничего не сказала, устремив взгляд на трехметровые старинные часы, облицованные черепаховыми пластинками.
Я предположил:
— Может быть, они решили прокатиться?
— Ноэль не закончил работу, — возразила она. Как будто этим все было сказано.
Она встала, медленно прошлась по комнате, глядя себе под ноги. Я стал более внимательно рассматривать картины. Фламандцы, голландцы, итальянцы эпохи Возрождения. Картины, которые я, по идее, должен был бы определить. Но краски были