глазами лишь промелькнуло красивое, напряженное лицо водителя.
К тому времени как я оказался за рулем «севиля», она уже исчезла из виду.
Я немного посидел и поразмышлял о том, что могло так ее взбудоражить. Потом открыл бардачок, вынул оттуда мой томасовский путеводитель и нашел там Эшборн-драйв.

* * *

Дом, имевший щедрые пропорции, был построен в тюдоровском стиле и стоял на просторном участке, затененном кленами и елями. В тени, которую отбрасывал стоявший на дорожке автофургон «плимут», в некотором беспорядке располагался небольшой парк игрушечных велосипедов и тележек. Три кирпичные ступеньки и крыльцо вели к входной двери. В дверь на уровне глаз была вделана ее миниатюрная латунная копия.
В ответ на звонок маленькая дверца со скрипом открылась, и на меня уставилась пара темных глаз. Изнутри громко доносилось звуковое сопровождение идущего по телевидению мультика. Глаза сузились.
— Я доктор Делавэр. Хотел бы поговорить с миссис Роббинс, если можно.
— Счас пасмарю.
Я попытался разгладить мятую одежду и пальцами расчесал волосы, надеясь, что при вечерней рубашке и галстуке моя щетина будет выглядеть в стиле «так задумано».
«Так задумано» по-вестсайдски. Не тот район.
Маленькая дверца открылась опять. Показались голубые глаза. Зрачки сузились от света.
— Да? — Молодой голос, звучащий немного в нос.
— Миссис Роббинс?
— Чем могу помочь?
— Я — доктор Алекс Делавэр. Разыскиваю вашу сестру Кэти.
— Вы друг Кэти?
— Нет, не совсем так. У нас с ней есть общая знакомая.
— Вы какой доктор?
— Психотерапевт. Прошу извинить меня за такое вторжение. Буду рад предъявить вам свои личные и профессиональные документы.
— Да, пожалуйста.
Я вынул из бумажника нужные бумажки и показал их ей одну за другой.
— И кто же ваша общая с Кэти знакомая? — спросила она.
— Простите, миссис Роббинс, но это мне необходимо обсудить лично с ней. Если вам неудобно дать мне ее телефон, я оставлю вам свой, и пусть она позвонит мне, если можно.
Голубые глаза метнулись в сторону и вернулись. Маленькая дверца захлопнулась, а большая открылась. На крыльцо вышла женщина лет под сорок. Рост под метр семьдесят, аккуратная фигура, коротко подстриженные светлые волосы с розоватым отливом. Глубоко посаженные голубые глаза на продолговатом, усеянном веснушками лице. Полные губы, заостренный подбородок, чуть оттопыренные уши, выглядывающие из-под короткой стрижки. На ней была кофточка в красную и белую горизонтальную полоску, с короткими рукавами и вырезом «лодочкой», белые парусиновые брюки и кроссовки на босу ногу. В ушах крошечные бриллиантики. Она могла бы быть одной из Лас-Лабрадорас.
— Джен Роббинс, — сказала она, окидывая меня взглядом. У нее были длинные, без лака ногти. — Нам лучше поговорить здесь.
— Конечно, — согласился я, ощущая каждую морщинку на своей одежде.
Она подождала, пока я не вошел, потом закрыла за собой входную дверь.
— Так зачем вы разыскиваете Кэти?
Я был в затруднении. А вдруг Кэти Мориарти скрывала от сестры, что лечилась в клинике? Она открыто разговаривала с Джойс, владелицей ресторана, но ведь незнакомых людей очень часто считают самыми надежными хранителями чужих тайн.
— Это сложно, — ответил наконец я. — Самое для меня лучшее было бы поговорить с вашей сестрой лично, миссис Роббинс.
— Разумеется, это было бы лучше всего, доктор. Я и сама хотела бы поговорить с ней лично, но вот уже больше месяца, как она не дает о себе знать.
Прежде чем я успел ответить, она продолжала.
— Впрочем, такое случается не впервые, принимая во внимание то, как она живет, — ее работу.
— И какая же это работа?
— Журналистика. Она пишет, Раньше работала в «Бостон глоб» и в «Манчестер юнион лидер», но теперь она — свободный художник, сама по себе. Пытается добиться публикации своих книг — одна у нее даже вышла несколько лет назад. О пестицидах. «Плохая земля» — может, слышали?
Я промолчал.
Она усмехнулась — с некоторой долей удовлетворения, как мне показалось.
— До бестселлера ока не дотянула.
— Ваша сестра родом из Новой Англии?
— Нет, родом она отсюда, из Калифорнии Мы обе выросли во Фресно. Но после колледжа она вернулась на восток, сказала, что считает Западное побережье культурным захолустьем.
Она быстро взглянула на автофургон и игрушечные велосипеды и нахмурилась.
— Она приехала сюда, чтобы о чем-то написать?
— Думаю,