неприязнь.
— Почему ты так думаешь?
Она покачала головой. На одну из ее сережек упал луч света, и она сверкнула.
— Просто что-то такое... от нее исходит. Я знаю, это звучит... неточно — просто в ее присутствии мне делается не по себе. И как она сумела тогда дать мне понять, чтобы я не совалась не в свое дело, хотя и не сказала ничего такого. Разве после этого я смогу обратиться к ней с чем-то личным? Она просто окатит меня ушатом холодной воды. Я чувствую, что она хочет отделаться от меня.
— А с мамой ты не пробовала об этом поговорить?
— Я говорила с ней о лечении пару раз. Она сказала, что доктор Урсула ведет ее со ступеньки на ступеньку, и она, хоть и медленно, но поднимается вверх по этой лестнице. Что благодарна мне за то, что я заставила ее лечиться, но что теперь она должна повзрослеть и сама о себе позаботиться. Я не стала спорить, боялась, как бы не сказать или не сделать чего-нибудь такого, что... все поломает.
Она помяла руки. Откинула волосы.
Я спросил:
— Мелисса, а не чувствуешь ли ты себя немного обойденной? В том, что касается лечения?
— Нет, совсем нет. Конечно, я хотела бы знать больше — особенно из-за интереса к психологии. Но не это для меня важно. Если для эффективного лечения нужно именно это — вся эта скрытность, — то и на здоровье. Даже если нынешнее состояние — предел, все равно это большой прогресс.
— Ты сомневаешься, пойдет ли этот прогресс дальше?
— Не знаю, — сказала она. — Если наблюдать изо дня в день, то дело продвигается ужасно медленно. — Она усмехнулась. — Видите, доктор Делавэр, я совсем не терпеливая.
— Значит, хотя твоя мама проделала большой путь, ты не убеждена, что этого продвижения будет достаточно, чтобы ты могла безболезненно для нее уехать?
— Вот именно.
— И ты испытываешь досаду и разочарование — тебе хочется больше узнать о мамином прогнозе, но ты не можешь, потому что доктор Урсула так с тобой обращается.
— Точнее не скажешь.
— А что доктор Лео Гэбни? Может, тебе было бы приятнее поговорить с ним?
— Нет, — сказала она, — его я совсем не знаю. Как я уже говорила, он появлялся только в самом начале и был похож на настоящего ученого — ходит очень быстро, все записывает, отдает распоряжения жене. У них в семье он — босс.
Выдав это проницательное замечание, она улыбнулась. Я сказал:
— Хотя твоя мать говорит, что хочет, чтобы ты поехала в Гарвард, ты не уверена, что с ней будет все в порядке после твоего отъезда. И чувствуешь, что тебе не у кого будет об этом спросить.
Она потрясла головой и слабо улыбнулась.
— Вот положение. Довольно глупо, правда?
— Ничуть не глупо.
— Вот и опять, — сказала она — Опять вы мне говорите, что я в норме.
Мы оба улыбнулись.
Я спросил:
— У вас там есть кто-нибудь еще, кто мог бы опекать твою маму?
— Прислуга. И еще Дон, наверно. Дон — это ее муж. Подбросив мне этот «самородок», она посмотрела на меня как ни в чем не бывало.
Но я не мог скрыть своего удивления.
— Когда же она вышла замуж?
— Всего несколько месяцев назад.
Руки принялись месить.
— Несколько месяцев, — повторил я.
Она поерзала и сказала:
— Шесть.
Наступило молчание.
Я спросил:
— Не хочешь рассказать мне об этом?
Ее вид говорил о том, что не хочет. Но она сказала:
— Его зовут Дон Рэмп. Он раньше был актером — ничего выдающегося, просто исполнитель мелких ролей. Играл: ковбоев, солдат — в таком плане. Теперь он содержит ресторан. Не в Сан-Лабе, а в Пасадене, потому что в Сан-Лабе не разрешается торговать спиртным, а у него подают всевозможные сорта пива и эля. Это его специальность. Импортное пиво. И неплохое мясо. «Кружка и клинок» — так называется его заведение. Там у него повсюду доспехи и мечи. Как в старой Англии. Немного вроде бы глупо, но для Сан-Лабрадора это экзотика.
— Каким образом они познакомились?
— Вы имеете в виду, потому что мама не выходит из дома?
— Да.
Руки начали месить быстрее.
— Это была моя... Я их познакомила. Была в «Кружке» с друзьями — что-то вроде школьного мероприятия для старшеклассников. Дон был там, он приветствовал посетителей, а когда узнал, кто я такая, то подсел ко мне и сказал, что был когда-то знаком с мамой. Много лет назад. Когда она работала на студии. У них обоих был там в это время контракт. Ну, он начал меня расспрашивать — как она да что. Потом стал без конца говорить, какой чудесный она была человек,