машину не поставить на ручной тормоз, она может еще немного катиться, даже с уже выключенным мотором, так что пришлось бы что есть силы жать на основной тормоз, чтобы остановиться.
— Почему же она съехала лишь наполовину?
— Помешали такие стальные штуки, выступающие из стенки. Вроде ступеней, они нужны для осмотра и ремонта. Задние колеса застряли между парочкой таких штук. Их заклинило очень прочно. Люди из службы шерифа сказали, что придется тащить лебедкой.
— Когда обходчик обнаружил машину, дверца со стороны водителя была открыта?
— Да. Он сразу же проверил, не застрял ли кто внутри. Но там никого не было. Вода стояла вровень с сиденьями. Дверцы могли открыться случайно — они навешены задом наперед, крепятся к центральной стойке, так что силой тяжести их могло оттянуть назад. А может быть, это она пыталась выбраться наружу.
— Ну и к чему же склоняются мудрецы? Ей это удалось?
Он помолчал, снова посмотрел на свои бумаги, сгреб в горсть, смял и оставил скомканными на столе.
— Самая расхожая версия состоит в том, что она либо ударилась головой при попытке выбраться, либо от страха лишилась чувств и свалилась в воду. Глубина у водохранилища большая, даже во время засухи почти сорок метров. И здесь нет постепенного увеличения глубины, как в плавательном бассейне, — сразу обрыв. Она пошла бы ко дну в считанные секунды. Мелисса говорит, она не умела хорошо плавать. Не пользовалась бассейном несколько лет.
— Мелисса говорила, что она вообще не любит воду, — заметил я. — Что же она в таком случае там делала?
— Кто знает? Может, это все было задумано как часть ее самолечения? По принципу «помоги себе сам» Поставить себя лицом к лицу с тем, что ее пугало, — в этом есть для тебя какой-то смысл?
— Здесь что-то не так. Помнишь, что ты сказал, когда стало известно, что машину засекли на шоссе? Мы смотрели на карту — на шоссе 210, и ты сказал, что она вряд ли поехала бы на север, потому что к северу — «Анджелес-Крест», а она в твоем представлении не такой человек, который может решиться ехать по такой тяжелой дороге.
— И что ты хочешь этим сказать?
— Не знаю. Вся эта версия о трагическом несчастном случае основывается на предпосылке, что она была одна. А что, если кто-то отвез ее туда и сбросил в волгу? Привязал к телу груз, чтобы оно точно затонуло, а потом попытался столкнуть и машину, чтобы все это выглядело как несчастный случай, но помешали эти выступы?
— И куда же этот кто-то делся?
— Да просто ушел. Места там сколько хочешь — парк огромен. Ты сам однажды сказал мне, что этот парк — идеальная свалка для трупов.
— Вот уж не знал, что ты так внимательно меня слушаешь.
— А как же!
Он скомкал еще несколько бумаг и провел по лицу рукой.
— Алекс, после стольких лет на этой работе меня не надо уговаривать видеть самое плохое в людях. Но пока у меня нет ничего, что указывало бы на преступление Кого можно было бы заподозрить, и в чем может заключаться мотив?
— А кого ты обычно подозреваешь, когда умирает богатая женщина?
— Мужа. Но этот не получает никакой выгоды, какой же у него мотив?
— А может, какая-то выгода есть. Что бы там ни говорили Энгер и адвокат, брачные контракты могут быть оспорены. При таких размерах состояния, даже если ему в конце концов достались бы один или два процента, все равно игра стоила бы свеч. Потом, страховой полис можно оформить и без ведома того лица, чья жизнь страхуется, не говоря уж о юристах и банкирах. Кроме того, у него есть еще один секрет. — Я рассказал Майло о том, что узнал в Малибу.
Он отодвинул кресло назад, к книжным полкам, и потянулся, явно не достигнув при этом комфорта.
— Старина Дон. Такой весь из себя мачо. Живущий в огромном стенном шкафу.
Я сказал:
— Это могло бы объяснить его враждебность при встрече с тобой. Из передачи по ТВ он знал, кто ты такой, и забеспокоился, что тебе может быть что-то о нем известно.
— Откуда?
— Общие контакты среди геев?
— А, ну да, естественно. Мистер Активист — это я. Прямая связь с общиной геев.
— Он и так бы это знал, если бы сам был связан с общиной геев. Но, поскольку он в своем заведении кормит жителей Сан-Лабрадора, такое маловероятно. Может, в его реакции не было ничего рационального. Может, она была чисто рефлекторной — в твоем присутствии он увидел угрозу себе. Оно напоминало ему о его секрете.
— Угрозу, — задумчиво