91125
Дорогой доктор Делавэр!
От имени Сестер и себя лично я хочу поблагодарить Вас за то внимание, которое Вы нам оказывали на протяжении этих последних нескольких недель. Мы все единодушны в том, что очень много узнали и что этот опыт был нам весьма и весьма полезен.
Однако мы, к своему сожалению, не сможем участвовать в программе «Добро пожаловать», так как такое участие создает некоторые проблемы стратегического свойства для некоторых членов нашей общины. Мы надеемся, что это не причиняет Вам чрезмерных неудобств, и взамен своего участия в Вашей программе вносим пожертвование в Рождественский фонд Западной педиатрической клиники.
Желаем Вам всяческих благ и искренне благодарим за огромную работу, которую Вы ведете.
Искренне Ваша,
Нэнси Браун,
Президент Лас-Лабрадорас
Я нашел домашний телефон миссис Браун в справочнике и позвонил на следующий день в восемь утра.
— О, здравствуйте, — сказала она. — Как поживаете?
— Ничего, Нэнси, держусь. Только что получил ваше письмо.
— Да. Мне очень жаль. Знаю, это выглядело ужасно, но мы просто не можем.
— Вы упомянули о каких-то проблемах стратегического свойства. Не могу ли я чем-нибудь помочь?
— Нет, я сожалею, но... Это никак не связано с вашей программой, доктор Делавэр. Просто ваше... окружение.
— Мое окружение?
— Больницы. Окружающая обстановка. Лос-Анджелес. Голливуд. Многих из нас буквально поразило, насколько все скатилось вниз. Некоторые девочки считают, что им просто слишком далеко ездить.
— Слишком далеко или слишком опасно?
— Слишком далеко и слишком опасно. Многие мужья тоже против этих поездок.
— Но у нас никогда не было с этим никаких проблем, Нэнси. Вы бы приезжали сюда в дневное время и пользовались специальной парковочной площадкой.
Молчание.
Я сказал:
— Пациенты ездят туда-сюда каждый день, и ничего не случается.
— Ну... вы знаете, как это бывает.
— Да, наверно, — сдался я. — Что ж. Всего хорошего.
— Я знаю, для вас это звучит глупо, доктор Делавэр. И, честно говоря, самой мне эта реакция кажется чрезмерной — я пробовала им это высказать. Но у нас в уставе записано, что мы в чем-то либо участвуем всей группой, либо не участвуем вообще. Мы проголосовали, доктор Делавэр, и вот что получилось в итоге. Приношу вам свои извинения, если мы создали для вас проблемы. И мы искренне надеемся, что больница примет наш дар — он от чистого сердца.
— Не сомневаюсь, что больница именно так и поступит.
— До свидания, доктор Делавэр. Желаю вам удачного дня.

* * *

Записки на хорошей бумаге, денежные откупные, телефонные отговорки. Наверно, это и есть сан-лабрадорский стиль.
Я думал об этом на всем пути до конца шоссе, потом на Арройо-Секо, потом когда повернул на восток по Калифорнийскому бульвару, мимо Калифорнийского технического. Затем быстрая серия петляний по тихим улицам пригорода, и передо мной возник бульвар Кэткарта, по которому я продолжил свой путь на восток, в дебри Сан-Лабрадора.
Святой. Покровитель сельских тружеников.
Канонизация, прошедшая мимо внимания Ватикана.
Даже само происхождение этого места уходит корнями в откупные.
Бывший когда-то частным владением Кэткарта, наследника династии, которой принадлежала железнодорожная компания Восточного побережья, Сан-Лабрадор имел вид города старой застройки, но на картах значился городом лишь последние пятьдесят лет.
Кэткарт приехал в Южную Калифорнию в начале века на разведку коммерческих возможностей для семьи. То, что он здесь увидел, ему понравилось, он начал скупать рельсовые пути и гостиницы в деловой части города, апельсиновые рощи, бобовые фермы и скотоводческие земли к востоку от Лос-Анджелеса и набрал себе феод площадью в четыре квадратных мили в предгорьях хребта Сан-Гэйбриел. Построив подобающий особняк, он окружил его садом мирового класса и назвал имение Сан-Лабрадор — такое небольшое самовозвеличение, задавшее работу епископальным языкам.
Потом, в середине Великой депрессии, он обнаружил, что его средства не безграничны. Оставив себе триста с небольшим акров, он поделил остальное на участки. И сдавал их в аренду другим богатым людям — магнатам немного помельче, чем он сам, которые были в состоянии содержать участки от двух до семи акров. Причем обставлял все сделки ограничительными условиями, которые гарантировали, что он будет доживать остаток жизни в ничем не омрачаемой