ключ. Валландер открыл дверь – внутри было темно и прохладно. Пахло картошкой. Он подождал, пока привыкнут глаза, и шагнул в темноту. Погреб был пуст. Он аккуратно прикрыл дверь и пошел дальше. Слева за кустами блестела вода. По солнцу он определил, что идет на север. Он прошел уже с полкилометра, когда дошел до развилки – тропка поменьше вела к воде. Он пошел прямо. Еще через несколько сот метров тропа закончилась. Перед ним были отшлифованные прибоем валуны, переходящие в береговые утесы. Дальше было море. Над головой, поднимаясь и опускаясь в воздушных потоках, парила чайка. Он сел на камень и вытер пот. Пожалел, что не взял из сумки купленную воду. Сейчас он почему-то не думал ни о Сведберге, ни о погибшей троице.
Потом он встал, пошел назад и свернул на боковую тропку. Она упиралась в крошечный заливчик. Вода была зеркальной, в ней отражались высокие деревья на берегу. Постояв с минуту, он вернулся к дому. Проверил, включен ли мобильник, и остановился у дуба помочиться. Достал бутылку с водой и сел на ступеньку. Во рту все пересохло. Вдруг что-то привлекло его внимание. Он огляделся – вокруг по-прежнему было идиллически тихо. Ничего вроде бы не изменилось. Он нахмурился – сработала внутренняя сигнализация. Он уставился на стоящую на нижней ступеньке крыльца сумку. Он был совершенно уверен, что поставил ее на ступеньку повыше. Он поднялся на крыльцо, снова спустился, пытаясь воссоздать в памяти картину. Сначала он, помнится, поставил сумку на землю. Потом снял куртку и повесил на перила. Потом поставил сумку на вторую ступеньку.
Пока он гулял по острову, кто-то переставил его сумку. Он осторожно посмотрел вокруг – сначала на деревья и кусты, потом на дом. Шторы были по-прежнему задернуты. Он попробовал дверь – заперта. Он подумал о причале, где его высадил Вестин. Эллинг для катера и гостевой домик, напоминающий павильон в Скорбю. Он пошел туда. Черная дверь в ангар была заперта просто на засов. Он открыл – тот был пуст. Судя по швартовочным кнехтам, катер, стоящий здесь, довольно большой. На стене – рыболовная сеть и вентеря. Он вышел, задвинув за собой засов. В воду спускалась лестница для купания. Он посмотрел на гостевой домик, подошел к двери и потрогал ручку – заперто. Он тихо постучал.
– Иса, – сказал он. – Я знаю, что ты здесь.
Отошел на пару шагов и подождал.
Когда она открыла дверь, он ее не узнал. Она забрала узлом длинные волосы, на ней был какой-то черный комбинезон. Валландеру показалось, что она смотрит на него враждебно, но это мог быть и просто страх.
– Откуда вы узнали, что я здесь?
Голос ее был хриплым и напряженным.
– Я не знал, – сказал он. – Ты сама мне подсказала.
– Я ничего не подсказывала. И видеть меня вы не могли.
– У полицейских есть скверная привычка обращать внимание на детали. Если кто-то, к примеру, берет твою сумку, а потом ставит ее на другое место.
Она уставилась на него непонимающим взглядом. Он обратил внимание, что она босая.
– Я есть хочу, – сказала она.
– Я тоже.
– У меня есть еда, – сообщила она и пошла к дому. – Почему вы приехали?
– Поскольку ты сбежала из больницы, мы были должны тебя найти.
– Почему?
– Ты знаешь все, что случилось, поэтому мне вряд ли надо отвечать на этот вопрос.
Они помолчали. Валландер покосился на нее – она была очень бледна. Впалые щеки, словно у старухи.
– Как ты сюда добралась? – спросил он.
– Позвонила Лаге с Веттерсё.
– А почему не Вестину?
– Подумала, что вы можете начать меня искать.
– А ты не хотела, чтобы тебя нашли?
Она снова промолчала. В руке у нее был ключ. Они зашли в дом. Она раздвинула шторы – резко и небрежно, словно хотела, чтобы они порвались. Валландер проследовал за ней в кухню. Она открыла черный ход и стала подключать к плите шланг от баллона. Он обратил внимание, что электропровода к дому не подходят – скорее всего, электричества нет.
– Одна из немногих вещей, которые я умею делать – готовить.
Она показала на большой морозильный шкаф и холодильник, тоже газовые.
– Здесь битком еды, – сказала она полным презрения голосом. – Они за этим следят, мои предки. Они платят тут одному парню, он регулярно приезжает и меняет баллоны. Здесь всегда должна быть жратва – на тот случай, если им придет в голову приехать. Никогда не приезжают.
– У тебя, должно быть, очень состоятельные родители. Неужели можно заработать