он закапывает их где-то рядом?
– Если закапывает, – задумчиво произнес Валландер, – а какой у него выбор?
– На дерево поднять. С помощью блока и веревки. Но тогда тела были бы еще в худшем состоянии.
Валландеру такая мысль даже не приходила.
– Насчет состояния тел… по-моему, никаких следов. Звери, птицы… ты заметил что-нибудь?
– Я – нет. Пусть медики выскажутся.
– Значит, трупы хранились в недоступном для животных месте. И не просто в земле – зверь докопается. Отсюда следующий вывод – он не просто спрятал их. Они лежали в чем-то. В ящиках или в полиэтиленовых мешках.
– Я в этих делах не эксперт, – сказал Нюберг, – не знаю, как наружная температура влияет на процесс разложения. Но что я знаю твердо – в замкнутом пространстве все идет не так, как если бы они просто лежали в земле. И это, кстати, может означать, что они умерли раньше, чем мы думаем.
Валландер почувствовал, что они подобрались к чему-то важному.
– И что тогда? – спросил он.
– Вряд ли он будет искать место выше по склону. – Нюберг махнул рукой в сторону откоса.
– И не станет пересекать тропинку без особой необходимости.
Оба дружно повернулись спиной к откосу и стали вглядываться в темноту. Тысячи насекомых кружились у горячей линзы прожектора.
– Налево покатый склон, – сказал Нюберг, – местность постепенно понижается до самого дна, но там очень узко, сразу начинается противоположный склон оврага.
– А прямо?
– Тоже склон. Густой кустарник. Колючий.
– Справа?
– Сначала кусты. Но не такие густые. Потом поляна, весной там, наверное, болото. Потом снова кустарник.
– Наверное, где-то там, – сказал Валландер. – Прямо или справа…
– Справа, – решительно сказал Нюберг. – Я забыл сказать тебе одну вещь. Если идти прямо, там тропинка. Но даже не в этом дело…
Он подозвал полицейского, что-то копавшего под деревом.
– Расскажи, что ты там видел – когда пошел прямо.
– Грибов полно.
Валландер понял мысль Нюберга.
– Он избегает грибных мест, чтобы случайно не нарваться на грибников?
Нюберг кивнул.
– Я сам люблю собирать грибы. И у меня есть свои места, я туда даже и не в сезон захаживаю.
Полицейский вновь отошел к дереву.
– Что же, как рассветет, пойдем направо, – сказал Валландер.
– Если мы рассуждаем верно, он спрятал трупы там. Но это не обязательно. Мы можем и ошибаться.
Валландер до того устал, что даже не ответил. Он решил вернуться к машине и немного подремать на заднем сиденье.
Нюберг проводил его до тропы.
– Мне что-то почудилось в кустах, когда я приехал, – сказал Валландер. – А Свенссон уверен, что видел лису.
– Людям кошмары во сне снятся. А у нас все с ног на голову. Бредим наяву.
– Мне не по себе, – сказал Валландер. – А вдруг он ударит снова?
Нюберг ответил не сразу.
– Будем исходить из того, – медленно произнес он, – что раньше, по всей видимости, он подобных преступлений не совершал. Во всяком случае, в этой стране. Мы бы знали.
– Мартинссон уже делает запросы. Может быть, где-то в других странах было что-то схожее.
– Ты боишься, что это может повториться?
– А ты нет?
– Я всегда боюсь. Но все равно думаю, что такое случается только один раз.
– Будем надеяться, – сказал Валландер. – Я буду через пару часов.
Он вернулся на опушку парка. Чувство, что в темноте кто-то прячется, больше не появлялось. Он свернулся на заднем сиденье и мгновенно заснул.
Когда он проснулся, было уже совершенно светло. Кто-то постучал в окно и разбудил его. Валландер открыл глаза и увидел прильнувшее к стеклу лицо Анн-Бритт Хёглунд. Все тело болело. Он, мало что соображая, тяжело вылез из машины:
– Сколько сейчас?
– Начало восьмого.
– Значит, я проспал. Надо начинать искать.
– Уже ищем. Поэтому я тебя и разбудила. Сейчас приедет Ханссон.
Они поспешили по тропинке.
– Ненавижу спать в машине, – сказал Валландер. – А еще больше – просыпаться. Ни умыться, ни побриться. Я уже стар для таких подвигов. Мозги не работают без кофе.
– Кофе есть, – сказала она. – Если его нет у наших, у меня свой термос. Могу даже предложить бутерброд.
Валландер прибавил шагу, но за ней не поспевал. Почему-то это его раздражало. Они шли мимо того места, где ночью ему что-то почудилось. Он остановился и огляделся. Ему пришло в голову, что если кому-то нужно понаблюдать, кто проходит по тропинке, лучше места не придумать. Анн-Бритт посмотрела на него с удивлением.