псалом. Особенно если вспомнить, чем мы сейчас занимаемся.
Лиза Хольгерссон выслушала короткий доклад Валландера.
– Как бы мне хотелось, чтобы мы что-то уже узнали к похоронам, – сказала она перед уходом.
– Не думаю, чтобы нам это удалось, – ответил Валландер. – Но мы все хотим того же.
Было уже пять. Они собирались заканчивать совещание, когда пронзительно зазвонил телефон. Это была Эбба.
– Что, журналисты? – спросил Валландер.
– Нюберг. Мне кажется, что-то важное.
У Валландера перехватило дыхание. Он вздрогнул так, что заметили и Мартинссон, и Анн-Бритт. В трубке что-то заскрипело, потом он услышал прерывающийся голос Нюберга:
– Похоже, мы были правы.
– Нашли место?
– Кажется, да. Сейчас делаем съемку. И пытаемся зафиксировать следы.
– Мы угадали направление?
– Это метров восемьдесят от того места, где мы их нашли. И место он выбрал с умом – в густом кустарнике. Все наверняка его обходили.
– Когда начнете копать?
– Я думал, может быть, ты захочешь приехать.
– Еду.
Валландер положил трубку:
– Кажется, они нашли место, где были спрятаны трупы.
Решили, что Валландер поедет один. Слишком много было неотложных дел.
Валландер поставил на машину голубой маячок и нажал на газ. Миновав заграждение, он подъехал прямо к месту, где были найдены тела. Его уже ждал один из техников-криминалистов.
Нюберг огородил участок примерно в тридцать квадратных метров. Валландер сразу понял, что Нюберг прав – место было выбрано идеально. Как они и предполагали. Он присел на корточки рядом с Нюбергом. Несколько полицейских в комбинезонах стояли наготове с лопатами.
Нюберг показал пальцем:
– Здесь копали. Сняли дерн, потом положили на место. Если присмотреться, увидишь, куда бросали землю. Вот здесь, посмотри, в сухих листьях. Если в вырытую яму что-то кладут, остается лишняя земля.
Валландер провел рукой по заросшей травой кочке:
– Работали чисто.
Нюберг кивнул.
– Как по линеечке, – сказал он. – Ни малейшей небрежности. Мы бы никогда не нашли это место, если бы не решили, что оно должно быть. И что оно где-то рядом.
Валландер встал:
– Чего мы ждем? Давайте копать.
Работа шла медленно. Нюберг руководил процессом, перебегая от одного землекопа к другому. Когда они сняли верхний слой дерна, уже вечерело, пришлось быстро смонтировать и включить прожектора. Под слоем дерна земля была рыхлой. После нескольких ударов лопатой они увидели четырехугольную яму. В десятом часу приехали Лиза Хольгерссон и Анн-Бритт Хёглунд. Они молча наблюдали за работой. Наконец, Нюберг по одному ему известным причинам посчитал, что работа закончена, и дал команду прекратить копать. Но Валландеру уже все было ясно. Эта четырехугольная яма была временной могилой для троих погибших.
Они встали около ямы полукругом.
– Довольно большая, – сказал Нюберг.
– Да, – сказал Валландер. – Довольно большая. Хватило бы и на четверых.
Его передернуло. Первый раз за все время им удалось приблизиться к убийце хотя бы на шаг. И они впервые сумели хоть немного понять его логику.
Нюберг встал на колени у ямы.
– Здесь ничего нет, – сказал он. – Но можно предположить, что трупы были в герметичных мешках. И если под слоем дерна лежала пленка, думаю, что даже собака Эдмундссона не взяла бы след. Но мы, конечно, перетрясем каждый комочек.
Валландер вернулся к тропинке в сопровождении Лизы Хольгерссон и Анн-Бритт.
– Чего он хочет? – спросила Лиза. Голос ее дрожал от страха и отвращения.
– Не знаю. Но у нас все же есть один выживший.
– Иса Эденгрен?
Он не ответил. Они это знали и так.
Яма была предназначена и для нее тоже.

18

В пять часов утра во вторник тринадцатого августа Валландер выехал из Истада. Он решил ехать вдоль побережья, через Кальмар, и, уже проехав Сельвесборг, вспомнил, что обещал доктору Йоранссону явиться сегодня в клинику. Он съехал на обочину и позвонил Мартинссону. Время шло к семи, день обещал быть теплым и сухим. Валландер попросил Мартинссона позвонить врачу и отменить визит.
– Скажи, что я уехал в срочную командировку, – сказал он.
– Ты что, заболел?
– Профилактический осмотр, – соврал он. – Ничего больше.
Потом, уже набирая скорость, он подумал, что Мартинссон наверняка удивится, почему он не позвонил доктору сам. И в самом деле – почему? И почему ему не сказать все как есть – что у него признаки диабета, половина шведов