часов.
Прежде чем закончить оперативку, Валландер сказал:
– Ни в коем случае нельзя упускать из виду, что он может опять нарядиться женщиной. Другой, не Луизой. Другой парик, другой макияж. И наконец, он может вообще не появиться.
– И что тогда мы делаем?
– Тогда мы спим до утра. Это, мне кажется, необходимо всем без исключения.
В начале восьмого все были на месте. Мартинссон и Анн-Бритт переоделись. Валландер критически их осмотрел – официанты как официанты – и ушел в комнату за стойкой администратора. У него была радиосвязь как со всеми группами, задействованными снаружи, так и с теми, кто находился в кухне. Валландер нащупал в кармане пистолет. Начали прибывать гости. Анн-Бритт была права, подумал он, очень много молодых лиц. Возраста Исы Эденгрен. Все в разодеты. Все веселые. Радостный смех заполнил вестибюль и зал ресторана. Ларстам взбесился бы, подумал Валландер.
Он ждал. Восемь часов. Все спокойно. Он то и дело разговаривал с наружной группой. Никто подозрительный не появлялся. В двадцать три минуты девятого его вызвали с Супгренд, улицы к югу от отеля. Какой-то человек остановился на тротуаре и всматривается в окна ресторана. Валландер кинулся туда, но увидел только спину. Один из полицейских опознал его – это был владелец обувного магазина. Валландер вернулся за стойку. Из зала доносились старинные застольные песни, кто-то произносил тост. Из кухни то и дело выглядывал Мартинссон. Напряжение было почти невыносимым. Пробило девять. Уже съели десерт. Песни, тосты. Без двадцати одиннадцать гости начали расходиться. Праздник кончался. Ларстам не появился. Или может быть, почувствовал, что отель охраняется.
Валландер испытывал странное смешанное чувство облегчения и разочарования. Девятый, кем бы он ни был, скорее всего, жив. Пока. Завтра они займутся каждым из гостей на этом ужине. Попытаются понять, кому из них предназначено было умереть. Ведь Ларстам все еще на свободе.
В половине двенадцатого улица перед отелем опустела. Гости разошлись, полицейские уехали. Валландер проверил, продолжается ли наблюдение за лодочной гаванью, и попросил не снимать его всю ночь. Квартиру на Гармонигатан тоже следует держать под присмотром. Подошли Мартинссон и Анн-Бритт, и все трое молча вернулись в полицию. Они были уже просто не в силах обсуждать детали операции, просто договорились встретиться завтра в восемь. Турнберг и Лиза согласились – сейчас никаких совещаний. Ларстам не появился. Почему – попробуем понять завтра.
– Мы все же выиграли время, – сказал Турнберг. – Так что операция была не совсем напрасной.
Валландер зашел в кабинет и положил пистолет в ящик стола.
Потом сел в машину и поехал на Мариагатан.
Было без четырех минут двенадцать, когда он начал подниматься по лестнице своего дома.

36

Валландер вставил ключ в замок и повернул.
Где– то в глубине сознания шевельнулась мысль – что там сказала Эбба насчет замка? Замок якобы заедает? Но он-то точно знал, что этот замок заедает только в одном случае – если изнутри в него вставлен ключ. Что, в свою очередь, может произойти, только если в квартире кто-то есть. Так часто делала Линда – совала ключ в замок. Когда он приходил домой и не мог открыть дверь, это означало, что Линда дома.
Потом он всякий раз не мог объяснить свою замедленную реакцию ничем иным, кроме навалившейся усталости. Он вспомнил слова Эббы, но повернул ключ.
На этот раз замок открылся легко. И в ту же долю секунды он понял, что это значит. Он скорее угадал, чем увидел, какую-то тень в двери в гостиную. И метнулся в сторону, почувствовав, как ему обожгло щеку. Он помчался вниз, прыгая через три ступеньки. Каждое мгновение могло быть последним в его жизни. Оке Ларстам ждал его в его же квартире, и он хотел его убить. Не Ханссона, не парня из Мальмё, не Эббу, пришедшую за чистой рубашкой и даже не подозревавшую, что Оке Ларстам уже тогда был в квартире. Те ему были не нужны. Ему был нужен именно он, Валландер, он и был тем Девятым, которого они весь день пытались вычислить. Именно Валландера и собирался убить Оке Ларстам. Он скатился с лестницы, распахнул дверь подъезда и побежал. Только добежав до перекрестка, он остановился и оглянулся. Никого. Ночная пустынная улица. Кровь заливала щеку, внезапно появилась пульсирующая боль в голове. Он сунул руку в карман и тут же вспомнил, что оставил