Через час можно позвонить Бруру Сунделиусу. Директор банка очень четко рассказал ему о своих привычках – в пять он уже на ногах и одет. Валландера не оставляла мысль, что жалоба в юридическую комиссию десятилетней давности, Сведберг и Брур Сунделиус как-то связаны между собой и что эта связь может пролить свет на тайну Сведберга.
У него есть час времени. Он сел в машину и поехал в Нюбрустранд. Там сейчас никого не должно быть, только дежурный полицейский. Ему часто приходили в голову новые идеи, когда он осматривал место преступления в одиночестве.
Доехал он за несколько минут. Как он и предполагал, людей уже не было. На пляже стояла полицейская машина, за рулем кто-то спал. Рядом с машиной курил полицейский. Валландер подошел и поздоровался. Это был тот же самый парень, который охранял подъезд к национальному парку. В этом следствии что-то все время повторяется.
– Все спокойно? – спросил он.
– Любопытные разошлись совсем недавно, – сказал тот. – Не понимаю, что они ожидали увидеть.
– Это особое чувство – находиться рядом с такой жутью, – сказал Валландер. – Чувство, что тебя это не коснулось.
Он перешагнул через оцепление и пошел к месту трагедии. Одинокий прожектор освещал притоптанную траву. Валландер встал на то место, где был штатив. Потом повернулся и пошел к яме в песке, укрытой пластиком и оцепленной.
Тот, кто здесь сидел, был не просто хорошо информирован, подумал Валландер. Он знал все в малейших деталях, как будто сам планировал фотосъемку.
Как это может быть? Допустим, у Рольфа Хаага был помощник. Тогда можно объяснить, что убийца знал, где и когда назначена съемка. А откуда ассистент знал о пирушке с переодеванием в национальном парке? Откуда он знал о Бернсё? И какие у него были отношения со Сведбергом?
Валландер оставил эту мысль. Но не забыл. Он снова пошел к дюнам. Попытался представить себе мотив – молодые разодетые люди. Сведберг был исключением, но это исключение легко объяснить. Сведберг изначально не был определен в жертвы. Он просто подошел слишком близко. Нарушил невидимую границу.
Валландер вдруг сообразил, что фотографа тоже можно исключить – он просто стоял на дороге. Тогда остаются только молодые люди в необычных костюмах. Шесть молодых людей. Веселых, празднично настроенных. Как там сказал Нюберг? Этот псих терпеть не может счастливых людей . Действительно, похоже на то. Но это не все. Валландер дошел до дороги, где, очевидно, стояла машина. Тоже все продумано. Ни одного дома поблизости. Свидетелей нет.
Он вернулся той же дорогой. Полицейский все еще курил у машины.
– Я все думал, о чем мы говорили, – сказал он и затоптал окурок в песок, где уже лежало несколько штук. – Насчет зевак. Может быть, я бы тоже стоял тут, если бы не был полицейским.
– Наверняка, – сказал Валландер.
– Столько странных типов видишь, – продолжал парень. – Некоторые притворяются, что им это вовсе не интересно, а могут стоять часами. Одной из последних ушла какая-то баба. Наверняка уже была здесь, когда я принял смену.
Валландер рассеянно слушал болтовню парня. Ему было все равно, где коротать оставшийся час.
– Мне даже показалось, что я ее откуда-то знаю. Где-то видел. Но похоже, ошибся.
До Валландера медленно доходил смысл его слов.
– Что ты сказал?
– Мне показалось, я откуда-то знаю эту тетку, что стояла и глазела. Но нет, не знаю.
– Ты сказал, что где-то ее видел.
– Показалось.
– Но ведь это не одно и то же – узнать человека или думать, что где-то его видел.
– Что-то в ней было знакомое.
Валландер сомневался, что это что-то даст, но на всякий случай достал из кармана фотографию Луизы. Было темно, но у парня оказался карманный фонарик.
– Посмотри на это фото.
Тот посветил и сразу сказал:
– Конечно она. А откуда вы знали?
У Валландера перехватило дыхание.
– Ты уверен?
– Сто процентов. Я же говорил, что видел ее раньше.
Валландер мысленно выругался. Будь парень понаблюдательнее, он узнал бы ее сразу и сделал бы все, чтобы задержать. Впрочем, конечно же это несправедливо. Здесь было очень много людей. Парень хотя бы обратил на нее внимание и запомнил физиономию.
– Где она стояла?
Полицейский показал.
– И долго она здесь была?
– Несколько часов.
– Одна?
Парень немного подумал.
– Да, – уверенно ответил он.
– И она ушла последней?
– Может, и не последней, но одной из последних.
–