себе разыгравшуюся здесь драму. Сведберга застрелили выстрелом спереди. Нюберг сказал, что траектория пули идет снизу вверх, хотя и под незначительным углом. Как будто бы стреляли от бедра. Брызги крови обнаружились даже под самым потолком. После выстрела Сведберг упал налево и, скорее всего, вместе со стулом, что объясняет сломанный подлокотник. Но вопрос – сидел ли он в момент выстрела? Или хотел встать? Или уже встал? Валландер придавал этому большое значение. Потому что если он спокойно сидел на стуле, значит, он так или иначе был знаком с преступником. Если бы он столкнулся со взломщиком, вряд ли бы он остался сидеть или, что еще менее вероятно, сел на стул. Валландер подошел к тому месту, где лежало ружье, обернулся и снова оглядел комнату. Вовсе не обязательно, что стреляли именно отсюда. Но разумно было бы предположить, что если и не с этой точки, то откуда-то поблизости. Он стоял совершенно неподвижно, пытаясь вызвать в воображении следы и тени . Чувство, что они проглядели что-то чрезвычайно важное, появилось снова. Что произошло – Сведберг столкнулся со взломщиком? Если взломщик появился из прихожей, то положение тела Сведберга выглядит совершенно немыслимым. Не похоже и на то, что преступник появился из спальни. Можно предположить, что в руках у него не было ружья, но тогда Сведберг, скорее всего, бросился бы на него – Сведберг побаивался темноты, но личной отваги ему было не занимать.
Внезапно бетономешалка смолкла. Он прислушался. Шум уличного движения был почти не слышен. Другая возможность, подумал он, – Сведберг знал того, кто его убил. Причем знал настолько хорошо, что его даже не насторожило ружье у того в руках. Потом что-то случилось, Сведберг убит, а гость по непонятным причинам бесчинствует в квартире. Ищет что-то? Скорее всего, да. А может быть, пытается инсценировать взлом. Он вспомнил телескоп, который так и не нашелся. А что еще исчезло? Кто может на это ответить? Разве что Ильва Бринк.
Валландер подошел к окну и посмотрел на улицу. Нильс Линнман запирал вагончик с инструментами, Роберта Тернберга уже и след простыл. Валландер вспомнил, что несколько минут назад он слышал звук мотоцикла. В дверь позвонили – пришла Анн-Бритт.
– Они уже ушли, – сказал Валландер. – Рабочие, я имею в виду. Ты опоздала.
– Я показала им фото Сведберга, – возразила она. – Они никогда его не видели. Во всяком случае, не помнят.
Они сели в кухне. Валландер рассказал о посещении Стуре Бьорклунда. Она внимательно слушала.
– Если это все правда, то портрет Сведберга выглядит совсем по-иному, – сказала она, когда он замолчал.
– Он никому не рассказывал про эту женщину, – сказал Валландер, – хотя, если верить Бьорклунду, у них роман уже очень давно. Почему он молчал?
– Может быть, она замужем?
– Тайная связь? И похоже, они встречались только тогда, когда Бьорклунд оставлял ему дом. То есть две-три недели в году. Если бы она приходила сюда, ее кто-нибудь бы да увидел.
– Видел ее кто-то или не видел, мы должны ее найти, – твердо сказала Анн-Бритт.
– Я думаю еще и о другом, – задумчиво продолжил Валландер. – Сведберг так долго скрывал ее от нас… Какие у него еще были тайны?
Она поняла его мысль.
– То есть ты не веришь, что это был взлом квартиры?
– По крайней мере, очень сомневаюсь. Телескопа нет. Ильва Бринк, может быть, заметит и другие пропажи. Но все это очень зыбко. Все в этом деле очень зыбко. Ничего очевидного нет.
– Мы проверили его банковские счета, – сказала Анн-Бритт, – я имею в виду, те, которые обнаружили. Состоятельным человеком он не был, но и заметных долгов тоже нет. Заем, двадцать пять тысяч, на «ауди». Ни больше ни меньше. Банк утверждает, что Сведберг вел свои финансовые дела образцово.
– О мертвых плохо не говорят, – сказал Валландер, – но мне всегда казалось, что Сведберг скуповат.
– С чего ты взял?
– Если мы шли куда-то, платил, естественно, каждый за себя. Но чаевые всегда давал я.
Анн– Бритт медленно покачала головой:
– Как по-разному люди воспринимают друг друга. Мне Сведберг никогда не казался скупым.
Валландер только начал рассказывать про бетономешалку, как они услышали звук поворачиваемого в замке ключа. Оба испуганно вздрогнули, но быстро успокоились, услышав характерное покашливание Нюберга.
– Чертовы газеты, – сказал он вместо приветствия, – как я мог про них забыть!
Он сунул