отряда по наблюдению за жилищами добропорядочных граждан, — сказал я.
Это жалкое подобие шутки вызвало у него жалкое подобие улыбки. Он свинтил крышки, передал мне одну из бутылок, уселся за стол и обратил горлышко в мою сторону:
— Твоё здоровье!
— Взаимно, — ответил я и спросил: — Как твоя новая работа?
— Чуть лучше, чем удаление зубного корня, — скривился он.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу этим сказать, что моя работа главным образом сводится к упражнениям по сдерживанию толпы. Это — наша главная задача. Если на округ Колумбия вдруг нападут террористы, то вот тебе мой совет: укради каноэ или иное плавсредство и греби по реке Потомак к дьяволу.
— И вы называете это планом эвакуации?
— Послушай, давай лучше не будем. — Детектив надолго присосался к бутылке, а оторвавшись от неё, поинтересовался: — А с тобой-то что происходит?
— Ничего особенного.
— В таком случае почему ты выглядишь каким-то, мягко говоря, потрёпанным? — недоуменно вскинул он брови.
— Видимо, из-за отсутствия даже намёка на успех.
— Ну а как же Сандлинг? Неужели, получив файлы, ты не нашёл там новые версии?
Мы несколько раз успели обсудить по телефону моё путешествие во Флориду, и он знал, что Эмма Сандлинг сумела при помощи адвокатов переслать мне полицейские досье.
— Теперь я уверен, что это был тот же парень… или кто-то другой, но работающий с ним в паре. Во всём остальном поездка оказалась бесполезной. Да и файлы тоже. Ничего нового я из них не извлёк. По крайней мере пока.
— Ничего?
— Именно.
— Если у тебя нет ничего нового, то чем же ты в таком случае занимаешься?
— Пошли в мой штаб, — позвал я.
Мы перебрались в кабинет, и я познакомил его со своими списками, продемонстрировал пачку плакатов «РАЗЫСКИВАЕТСЯ!» и рассказал о своих мытарствах в режиме он-лайн.
На все мои слова Шоффлер лишь молча кивал.
Когда мы вернулись в кухню, Шоффлер в очередной раз открыл холодильник и спросил:
— Хочешь?
— С меня хватит, — ответил я.
Он уселся за стол и, махнув рукой куда-то в сторону моего кабинета, сказал:
— То, чем ты занимаешься, есть не что иное, как попытка пробить тоннель до Китая с помощью чайной ложки. И ты это, конечно, сам понимаешь. Верно?
Я лишь пожал плечами.
— Ты не тратил времени… на порядок в доме. Это видно с порога. Собой ты тоже не занимался. Вид у тебя ужасный.
— Спасибо. И ты явился лишь за тем, чтобы мне это выложить?
— Если хочешь знать, я хотел к тебе заскочить. Но ты прав. Мне позвонила озабоченная дама — миссис Всевидящая. Та, у которой собака.
— Миссис Зигель?
— Точно. Я как-то сказал тебе, что все это дерьмо спалит тебя дотла. И ты уже горишь. Только взгляни! — Он широким взмахом руки обвёл комнату: — Очень смахивает на Багдад. И посмотри на себя. Ты же загибаешься.
— Весьма тронут твоей заботой.
— Просто я чувствую себя перед тобой в долгу. Мне не следовало покупаться на ту окровавленную футболку. — Его лицо скривилось от отвращения к самому себе, и он медленно и печально покачал своей огромной головой. — Мерзавец обвёл нас вокруг пальца.
— Ну и что должны означать твои стенания? Что-то вроде подсчёта потерь и убытков?
Эти слова ещё не успели сорваться с моих губ, как я уже успел о них пожалеть.
Я вёл себя, как обиженный подросток, пытающийся дать отпор своему папаше. Я вовсе не хотел этого. Мне нравился Шоффлер, и я знал, что его привело ко мне простое человеческое сочувствие. А если быть честным до конца, то его присутствие в кухне приносило мне облегчение. Мои контакты с представителями рода человеческого сузились до кратких встреч с Деймоном в «Булочной Уатса» и Консуэлой в пиццерии «Вейс».
Шоффлер, почувствовав себя оскорблённым, не просто встал, а вскочил на ноги:
— Знаешь что? Имел я тебя!
Он швырнул почти полную пивную бутылку в мусорный бак и зашагал к двери.
Я потащился следом, не зная, что сказать. Когда он, уже стоя на пороге, повернулся ко мне, я увидел, что его лицо побагровело. Я же чувствовал себя просто ужасно.
— Я не хотел этого, Рей. Прости. Не знаю…
— Я, Алекс, считал тебя своим другом, — отмахнувшись от моих извинений, сказал детектив. — И пришёл к тебе как друг. И то дерьмо, которым ты занимаешься, — он снова печально покачал головой, — может быть, и стоит того, чтобы им заниматься. Кто знает, может, ты и найдёшь в нём жемчужное зерно. Но это будет как крупный выигрыш