крючки, здоровенные металлические щипцы, вроде тех, которыми тролли выхватили из норы визжащего барсука, – все это потянулось в глубины сознания Тома, выуживая оттуда что-то похожее на белую птицу.
Пора баиньки, малыш.
Коллинз принялся вытягивать из него то, что ему удалось захватить. От неимоверного напряжения белки глаз мага налились кровью.
Последним, отчаянным усилием Том призвал на помощь Бада Коупленда: «Вернись, Бад.., скорей.., скорей же…»
– Опять ты за свое, – сквозь пелену донесся голос Коллинза, и вдруг сжимавшие его мозг тиски ослабли.
Ты снова меня предал, птенчик…
– Нет, это ты предатель, – услыхал Том голос Бада. – Оставь парнишку, доктор.
– Убирайся! – взревел Коллинз. – Я уже стер тебя однажды в порошок, превратил в ничто!
Том повертел головой, окончательно высвобождаясь из тисков Коллинза. Стеклянный воробышек осветился изнутри золотисто-желтым, от него в ладонь Тома заструилось тепло, даже немного обжигая рубец от раны.
– Ты сам ему сказал, что все здесь – результат взаимодействия его сознания с твоим, – напомнил Бад. – Следовательно, я тоже. Так что, доктор, ты, сам того не понимая, снабдил его оружием.
И тут Том услыхал у себя в голове голос, окрашенный в тембр Бада, однако, вне всякого сомнения, принадлежавший ему самому: Чего ты ждешь, дурашка? Очередного его представления ?
– НЕ-Е-ЕТ! – завизжал Коллинз. – Это ты ему помог!
Предатель!
Удар крыльев сотряс дом до основания, словно напоминая Тому о безграничном могуществе, скрывающемся в его черепной коробке.
– Посмотри на меня, ты, убийца! – бросил он Коллинзу. – Сова не может больше ждать. Пришло время накормить ее.
Даже не глядя на стеклянную фигурку, Том знал, что воробей искрится ярким, золотисто-оранжевым цветом, – то было отражение его ауры, озарившей весь дом.
– ПРЕДАТЕЛЬ! – вопил Коллинз. Взгляд его впился в Тома.
Поздно: Том уже проник в его сознание так же, как проник в сознание Скелета Ридпэта. Минуя образы людей с разодранными в клочья лицами, картинки сталкивающихся друг с другом, сминаемых в гармошку вагонов, взрывающихся в воздухе самолетов, он двигался все дальше и дальше, в самые глубины сути Коулмена Коллинза, будто он был закован в непробиваемые серебряные латы. Ничто теперь не могло остановить Тома. В его латы ударила молния, прогрохотал гром, но и на это Том не обратил ни малейшего внимания. Разожмите ему пальцы… Крепко ухватив то, что было сущностью Коллинза, он потянул на себя, все сильнее и сильнее.
Умение ненавидеть – вот в чем секрет.
– Это не так больно, как ты думаешь, – прошептал Том и изо всех сил дернул на себя источник магической силы Коллинза. Он бешено задергался в его руках, пытаясь освободиться, но Том все тянул и тянул, пока последний, самый мощный рывок не отбросил его по инерции назад.
В руках он держал нечто невидимое, истошно вопящее, распространяющее вокруг волны злобы и вероломства, нечто, возможно, способное нести добро, если бы его давным-давно не отучили делать это.
Застонав, Том зашвырнул это нечто в глубины Коллектора.
– Тут тебе и место, – выдохнул он.
Не понимая, что произошло, Роза медленно пятилась, что-то бормотала. Тело Коллинза распростерлось перед Томом в коридоре, как казалось, в глубокой коме. Коллектор же, наоборот, ожил и с неутолимым голодом в глазах уставился на Тома.
– Ну на этот раз я не забыл, как с тобой покончить, – проговорил Том.
Дверь в ванную была на расстоянии вытянутой руки. Он, не глядя, нащупал кнопку и нажал ее.

Глава 32

Неведомая сила подхватила багровое, обожженное тело, протащила его мимо Тома и швырнула в распахнутую дверь.
В последнее мгновение пальцы Коллектора ухватились за косяк, глазницы отыскали Тома, и он увидел то, что ему меньше всего хотелось видеть. Там, в бездонной черной глубине, барахтался Коллинз, все еще не веря в случившееся, пытаясь выбраться из замкнутого, наполненного кошмарами пространства, из бездны человеческих страданий и отчаяния. «Ты это сотворил, – мысленно сказал ему Том, – это твое, владей им». Пальцы Коллектора ослабли, вихрь подхватил его, унося прочь.
Том прошел в ванную и включил свет. Зеркало бурлило мутным водоворотом. Тогда он нажал на выключатель и, выйдя в коридор, прикрыл за собой дверь.
– У тебя получилось! – бросилась ему на шею Роза. – Я едва не… Я думала, что никому не удастся…
– Да, – проронил