себя Маркус как-то нервно: прищелкивал пальцами, потирал ладони, озирался по сторонам.
– Боже мой, это сколько же лет прошло? Пятнадцать?
– Что-то около того, – ответил я.
– Идем-ка, старина, отсюда. Покажу тебе окрестные пейзажи. Давно ты здесь?
– Да всего-то пару дней.
Не дожидаясь меня, Маркус зашагал по улице.
– Так-так… А где остановился?
Я назвал отель.
– Дыра. Вонючая дыра, поверь мне на слово. – Повернув за угол, он открыл дверцу зеленого «гремлина» с проржавевшим насквозь правым задним крылом. – Впрочем, то же самое можно сказать про весь этот чертов городишко.
Кинь все это назад. – Я убрал с переднего сиденья несколько старых номеров «Майами геральд» и грязных, скатанных в комок рубашек. – Что сначала: пообедаем или выпьем?
– Выпить было бы неплохо, Маркус.
– Так и сделаем. – Он включил зажигание и отъехал от тротуара. – Тут в паре кварталов есть неплохое местечко. – Мы свернули за угол. Маркус говорил так, точно времени у него было хоть отбавляй. – Вообще-то, и в Майами-Бич есть свои плюсы; кроме того, у меня еще много чего впереди, так что и в этой дыре жить можно. Угнетает только то, что людям здесь органически чуждо элементарное чувство благодарности. Прямо-таки один подонок на другом сидит и третьим погоняет… И это те, кому я помог встать на ноги, ради кого делал все возможное и невозможное… Ты ведь уже знаешь, что меня лишили адвокатской лицензии? Наверняка Бобби рассказал, ведь это он дал тебе мой номер?
– Он, – подтвердил я.
– Ага, король сортирный. «В шести штатах отливать вы будете обязательно на мое имя» – говорил он так? Остряк чертов. А ведь это я помог ему, когда он только переехал в Майами. – Маркус вел машину точно тяжелый грузовик. Пот с него лил градом, завитки волос стали как у негра. – Плевать, что он женился на богатой сучке, никогда бы он не получил таких контрактов без моих связей. Это – железное правило в Майами, да и повсюду. И после этого он от меня шарахается как от зачумленного. Ну да хрен с ним, с Бобби.
Он все равно не доживет и до сорока – от ожирения подохнет. Все, приехали.
Маркус шмякнул «гремлин» о бордюр тротуара, пулей вылетел из машины и почти вбежал в бар под названием «Ураган».
– Господин адвокат! – приветствовал его бармен.
– Пару пива, Джерри, – бросил ему Рейли, плюхнулся за стойку и стал прикуривать. – Познакомься, Джерри, это мой старинный приятель.
– Рад видеть вас, – сказал мне Джерри, ставя перед нами кружки.
Маркус тут же схватил свою и залпом осушил половину.
– Без связей в этом городе – труба, будешь тыкаться, как слепой котенок, и все без толку. Уж чего-чего, а связей у меня навалом, так что все будет в порядке. Ты не поверишь, какие я дела сейчас стараюсь провернуть. Я ведь совсем еще молодой… – Мы с ним были одного возраста, но выглядел он лет на десять старше. – Я руководствуюсь жизненным правилом, которое гласит, что человека нельзя считать конченым, пока он сам не сдался. Хочешь верь, хочешь не верь, но даже то, что я торчу в таком гадюшнике, как «Вентуорс», идет мне на пользу: человек с адресом на Коллинз-авеню имеет в этом городе определенный вес. Вот увидишь, два-три года – и они вернут мою лицензию. Вот тогда-то и старина Бобби приползет ко мне… У меня ведь все схвачено, абсолютно все, я могу провернуть что угодно, любую сделку.
А это единственное, за что здесь могут уважать: способность оказать услугу по принципу «ты – мне, я – тебе». – Он заглотнул остаток пива. – Ну что, идем теперь обедать?
Маркус оставил два доллара на стойке, и мы вышли на улицу.
Через пару кварталов он открыл дверь заведения под названием «Кафе-мороженое дядюшки Эрни».
– Тут великолепные сандвичи, – так объяснил он этот странный выбор.
Мы сели за столик в глубине зала и заказали хваленые сандвичи.
– Школу еще помнишь? У меня-то это место никак не выходит из головы. Вот и Холлингсуорс все время говорит о школе, правда другим тоном. Послушать его, так это по меньшей мере что-то вроде Итона.
Даже сидя за столом, Маркус не переставал жестикулировать. Он то и дело барабанил пальцами, потирал руки, взъерошивал себе волосы, тер ладонями щеки. – А помнишь, что учудил Змеюка Лейкер тогда, на общем собрании?
– Еще бы.
– Псих ненормальный. Скотина. А Фитцхаллен с его сказками? Я бы ему такие сказочки порассказал – закачаешься. Вот, например, в прошлом году,