не родственники?
– Брат и сестра.
– Как интересно! А с мисс Хейвуд вы случайно не дружите?
– Я видел ее один раз, – устало сказал Куинн. – Как и брата, так что и здесь нет повода говорить о дружбе.
– У вас есть повод предполагать, что мисс и мистер Хейвуд назначили друг другу свидание в Башне?
– Нет.
– Странное совпадение! Сначала исчезает Хейвуд, а пару дней спустя его сестра. Они-то хоть между собой дружили?
– Насколько я знаю, да.
– Мистер Куинн, вы меня огорчаете. Я-то думал, поскольку мы коллеги, вы забросаете меня сведениями, а вы все "да" и "нет". Видно, в Неваде лицензию получить легче, чем в Калифорнии.
– Не знаю.
– Возможно, узнаете, если попробуете получить ее здесь, – сказал Ласситер. – Теперь насчет женщины, которую вы привезли. Какое она имеет отношение к Хейвуду?
– Не знаю.
– Надеюсь, Сестра Благодать Спасения не единственное ее имя?
– Ее зовут Мария Алиса Фезерстоун.
– Родственники есть?
– Сын в Чикаго или где-то поблизости от Чикаго. Скорее всего, его зовут Чарли.
– Девять против одного?
– Примерно.
Открыв дверь, Ласситер крикнул в коридор:
– Билл, пришли сюда Сэма с походной лабораторией. И свяжись с чикагской полицией, пусть они найдут человека по фамилии Фезерстоун – возможно, его зовут Чарли – и сообщат, что его мать умерла. Кто-то накормил ее такой дозой мышьяка, что она убила бы лошадь.
Несмотря на жару, Куинна стала бить дрожь. "Она была медсестрой, – думал он, чувствуя, как чья-то тяжелая рука сжимает ему горло. – Скорее всего, она сразу поняла, что ее отравили, и знала, кто это сделал, но не назвала имени".
Он вспомнил их первый разговор. Сестра Благодать стояла у плиты, потирая руки, словно на нее пахнуло смертным холодом. "Я старею... Бывают дни, когда это чувствуется особенно сильно. Душа моя спокойна, но тело бунтует. Ему хочется чего-то мягкого, теплого, нежного. Когда я по утрам поднимаюсь с постели, моя душа прикасается к небу, а вот ноги – ох, как же им холодно, как они болят! Однажды в каталоге "Сиэрс" я увидела тапочки... лучше представить невозможно, хотя, конечно, они – потакание плоти..."
– Пошли, Куинн, – сказал Ласситер. – Придется вам еще раз прогуляться в Башню.
– Почему?
– Вы хорошо знаете дорогу. Будете гидом и переводчиком.
– Я бы предпочел отказаться.
– А у вас нет выбора. Что с вами? О чем вы думаете?
– О розовых махровых тапочках.
– Извините, чего нет, того нет. Хотите взамен плюшевого медвежонка?
Куинн глубоко вздохнул. "Изранив босые ноги о грубую и колючую землю, я ступлю на гладкую золотую почву райского сада".
– Если можно, я хотел бы увидеть Сестру Благодать.
– У вас для этого еще будет время. Она никуда не спешит. – Ласситер беззлобно улыбнулся. – Вам такие шутки не нравятся, Куинн? Хотите совет? Пусть они вам нравятся. Если при нашей работе начать думать о смерти всерьез, это кончится желтым домом.
– Я все же рискну, шериф.

* * *

Машину вел помощник шерифа, а сам шериф и Куинн сидели на заднем сиденье. За ними ехал второй автомобиль с другими помощниками и походной лабораторией. В четыре часа дня было жарко, как в полдень. Едва они выехали из города, Ласситер снял шляпу и пиджак и расстегнул ворот рубашки.
– Вы хорошо знали Сестру Благодать, Куинн?
– Разговаривал с ней несколько раз.
– Тогда почему вас так расстроила ее смерть?
– Она была очень хорошей и умной женщиной.
– Кто-то думал иначе. У вас на примете никого нет?
Куинн смотрел в окно, думая, как бы рассказать об убийстве О'Гормана, не упоминая о письме, которое получила Марта, и понимал, что скрыть его будет очень и очень трудно.
– У меня есть основания полагать, – осторожно начал он, – что Сестра была другом и доверенным лицом преступника. Убийцы.
– Кого-то из членов общины?
– Да.
– Глупо и опасно для женщины, которую вы называете умной.
– Согласен, но представьте себе, что это за община. У нее нет связей с внешним миром, она существует сама по себе. Истинно Верующие, как они там себя называют, не считают нужным придерживаться наших правил. Входя в Башню, человек порывает с прежней жизнью, оставляет позади имя, семью, деньги, наконец, все свои грехи. По вашим законам преступно покрывать убийцу. Но взгляните на это с их точки зрения: жертва принадлежала миру, от которого они отказались, а преступник подлежит суду, которого они не признают. Сестра Благодать