не сомневаясь, что дверь будет заперта, но она легко открылась.
Они оказались в большом вестибюле, в центре которого была широкая металлическая лестница. Ни на первом, ни на втором этажах Николас и Юкио не обнаружили никаких дверей — ничего, кроме свободного пространства.
В здании било тихо, если не считать каких-то необычных вибраций, доходивших через грубый дощатый настил обширных пролетов.
Они нашли одну дверь, закрытую на висячий замок, на третьем этаже. Юкио закашлялась и поспешно закрыла рот рукой: в воздухе висела мелкая пыль. Их охватило странное чувство — сознание вины за свое непрошеное вторжение, смешанное со смутным беспокойством, какое может возникнуть ночью в доме с привидениями.
— Я хочу уйти отсюда, — прошептала Юкио, потянув Николаса за руку.
— Тс-с.
Николас медленно направился к запертой двери. Ему показалось, будто... Но он не был уверен, что разглядел это в полумраке. Он подошел ближе — да, на двери был нарисован черный круг, вдоль которого располагались девять черных ромбиков, а посередине — иероглиф комусо.
Николас напряг память: где он видел этот знак? Да, конечно, это быларю . Но какая? Он видел этот символ совсем недавно, в Токио. Наверное, это местный филиал — или...
Внезапно он отошел от двери и схватил Юкио за руку. — Пойдем, — Николас побежал, увлекая ее за собой. Они бежали по пустынным улицам. Николасу казалось, что они остались совсем одни в кошмарном лабиринте ночи, из которого нет выхода. Кровь тяжело стучала в его висках, и все тело пронизывала дрожь. Его мысли путались, и Николас почти не слышал слов запыхавшейся Юкио.
Он узнал знак на той двери и понял вдруг, почему он приехал к Сайго и что его могло ожидать.

* * *

Вернувшись в гостиницу, Николас отвел Юкио в ее комнату.
— Ты мне ничего не объяснишь?
— Чуть позже, — Он был поглощен своими мыслями. — Прими душ и отдохни. Подожди меня.
— Но ты ведь не уйдешь снова? — с тревогой спросила Юкио. — Я не хочу оставаться одна.
— Не волнуйся. Я буду рядом.
Войдя к себе в комнату, Николас подошел к окну. Было совершенно темно, но ему казалось, что он видит белое облачко над вулканом Накадакэ, пятым пиком горы Асо.
Теперь Николас понимал, почему Сайго ездил так далеко: подобныхрю не было в районе Токио. В его ушах звучали слова Кансацу. В Японии есть многорю . В них учат самым разным вещам, и не всегда можно легко отличить добро от зла.
Неудивительно, что Сайго так старался замести следы. Это вполне естественное поведение для ниндзя, одним из которых он теперь стал. Нет, это не какой-то местный филиал, это — центр. “Ниндзя не связаны бусидо ”, — сказал Кансацу, и это было правдой. Но искусство ниндзюцу может быть разным. Добро и зло. Красное и черное. Кансацу рассказал об этом Николасу перед его отъездом из Токио. “Самая страшная школа черного ниндзюцу — Кудзи-кири. Эта техника — по-китайски «танец девяти рук» — лежит в основе многих подлинных и мнимых достижений ниндзюцу; говорят, это последние остатки магии во всем мире. Ты уже сам понял, что иногда граница между воображением и реальностью может исчезать”. Тогда Кансацу показал Николасу символ школы Кудзи-кири. Это был тот самый знак, который несколько минут назад Николас видел на двери склада.
Он слышал, как в соседнем номере льется вода в ванной и раздевается Юкио.
В душе Николаса зародилось подозрение, и чем больше он об этом думал, тем сильнее оно становилось. Знал ли Кансацу, что ждет Николаса в Кумамото? Вероятно, он только догадывался об этом. Но какое вообще он имел к этому отношение?
Внезапно у Николаса возникло неприятное чувство, будто им управляют какие-то силы, о существовании которых он даже не подозревал. Очевидно, Кансацу рассказал ему далеко не see. Но почему?
Луна вырвалась, наконец, из плена облаков и теперь свободно плыла по небу. Весь мир был залит голубоватым холодным светом. На горизонте вырисовывался конус вулкана, словно бледный зонтик какого-то взрыва в замедленном кино. В воздухе неподвижно висели мелкие частички вулканической пемзы.
Николасу казалось, будто чья-то неумолимая рука уже прочертила линии его жизни. Как он сказал сегодня Юкио, он был связан обещанием. С самой первой встречи он и Сайго стали врагами. Николас еще не знал, почему так произошло, но он должен был с этим считаться. Что теперь делать? Он знал. Он знал, и это пугало его.
Шум