ей пришлось зажать руками уши.
– Нет, ничего, – прошептала она вслед самолету, мечтая оказаться подальше отсюда. Возможно, даже вернуться домой. На клюквенной ферме было хорошо. Интересно. Люди там говорили на одном с ней языке и она не чувствовала себя лишней. Не то что в Риме. Здесь она постоянно ощущала косые взгляды: все словно ждали, что она не то скажет или не туда свернет. Здесь все было такое иностранное!
Раздался новый, неожиданный звук. Присвистнув, Бобби сорвал с головы наушники и пальцем указал на покрытый чахлой травой клочок влажной земли, расположенный примерно в метре от него.
– Тут еще кое-что, милая. А потом мы уходим. Подай лопату.
Она выполнила приказание. Вонзив лопату в землю, Бобби Декстер наступил на нее обеими ногами. Лезвие вошло в почву, как нож в горячее масло. Вытащив лопату, Бобби снова копнул ею грязь.
– Это торф, – повторила она, глядя, как Бобби с проклятиями ковыряет землю. – Он мягкий, Бобби. Не надо прилагать столько усилий. Вот смотри...
Она взяла привезенную с собой лопатку и присела рядом на корточки. Когда-то Лайэн смотрела по телеканалу «Дискавери» передачу по археологии и знала, как делаются подобные вещи, но стремление этих людей копаться в земле по шесть – восемь часов было выше ее понимания.
– Тут надо осторожнее, – сказала она, вонзая лопатку в мягкую землю. В лицо ударил резкий, острый запах, напомнивший ей о клюкве, о смешанном с водкой ярком красном соке. – Вот смотри...
Сдерживая дыхание, она принялась ворошить землю. И тут лопатка вдруг наткнулась на что-то твердое. Лайэн Декстер непроизвольно сглотнула, чувствуя, как перехватывает горло. Осторожно углубляясь в землю, она все время натыкалась на все тот же твердый предмет.
Забрав у нее лопатку, Бобби принялся копать сам.
«Пожалуй, чересчур небрежно», – подумала она.
– Что это?
На поверхности показался непонятный предмет. Он был цвета торфа – темно-коричневый и твердый на ощупь. Бобби копнул еще немного, после чего оба глубоко вдохнули и стали осматривать находку. То, что постепенно проступало из-под земли, напоминало вырезанную из дерева человеческую руку, вероятно женскую, обтянутую складками грубой ткани, воспроизведенными с невероятной точностью.
– Совсем как настоящая, – промолвила наконец Лайэн.
– Эй! – с сарказмом воскликнул Бобби. – Вернись на землю, Лайэн! Это статуя. Она и должна выглядеть как настоящая.
– Статуи другого цвета.
– Лайэн... – Он начал раздражаться, в глазах появилась злость. – Эта штука пару тысяч лет пролежала в дерьме, так какого же цвета она должна быть? Сиять белизной? Думаешь, ее упаковали, прежде чем сюда засунуть?
Лайэн ничего не ответила – он был прав.
Бобби еще раз копнул землю, и на поверхности показалась кисть руки – изящные пальцы крепко обхватывали древко. Они застыли, глядя на свою находку. Лайэн статуя казалась очень женственной и странно знакомой. Потом в голове будто что-то щелкнуло, и она поняла, в чем тут дело. Древняя штуковина напоминала статую Свободы, пытавшуюся вытащить из грязи факел.
– Это не металл, Бобби, – упрямо продолжила она. – Как же твоя машина ее обнаружила? Ты подумал об этом?
– Иногда ты меня просто удивляешь, – злобно ответил он. – Я тут, может, открыл новую гробницу Тутанхамона, а ты все капаешь и капаешь на мозги. Слушай, отвяжись, а? Мне нужно подумать.
Он начал копать с другой стороны – там, где могла быть вторая рука. И она действительно там оказалась, всего в нескольких дюймах от поверхности – вероятно, недавний дождь смыл часть покрывавшей ее почвы. Бобби осторожно прокопал пространство между руками, обнажая грудь статуи, прикрытую чем-то вроде классической тоги с V-образным вырезом, спускавшимся достаточно низко, чтобы продемонстрировать маленькие и очень естественные груди. Поверхность статуи, которую Бобби очистил от грязи, оказалась весьма своеобразной – цвета старой кожи и слегка блестящей. Лайэн вдруг показалось, будто статуя немного сместилась, но, очевидно, это ей лишь почудилось под влиянием выпивки.
Опустившись на колени, Бобби примерно в футе от раскопок снял слой земли толщиной дюймов пять. И угадал совершенно точно: показались лодыжки, слегка разведенные в стороны; они были голыми – без какой-либо стилизованной одежды.
– Она сделана в натуральную величину, Бобби, – сказала Лайэн.
– Я знаю!
– И что же ты собираешься