он отпустит его на волю. Найдет ему квартиру где-нибудь в городе или отправит на Сицилию, где за ним присмотрели бы родственники. Отчасти Нери делал это из чувства самосохранения – ведь Мики вырос внутри организации и мог доставить неприятности, начав трепать языком. Но и отцовскому терпению настал предел, поскольку Мики оказался настоящим придурком. Возможно, он унаследовал это от своей матери, посредственной американской актрисы, с которой Эмилио познакомился через одного жуликоватого продюсера, когда отмывал деньги через картину Феллини... Брак продлился пять лет, после чего Нери понял, что должен или развестись с этой сукой, или убить ее. Сейчас она почивала на лаврах под флоридским солнцем, всем своим обликом напоминая игуану – единственное животное, которое может сравниться с ней по части лени.
Мики никогда не хотелось жить с мамочкой, он всегда предпочитал общество отца. Уже сейчас, воображая себя доном, он не упускал случая показать свою значимость. Были у него и проблемы с женщинами – он просто не мог оставить их в покое, независимо от того, замужем они или нет. Единственное его достоинство заключалось в том, что он боготворил своего отца. Все остальные, включая Аделе, подчинялись ему из страха, Мики же охотно повиновался совсем по другим причинам. Большинство детей до семи-восьми лет идеализируют своих отцов, а потом начинается переоценка ценностей. Для Мики же время словно остановилось. Низкопоклонство было у него в крови, и Эмилио Нери почему-то находил это трогательным и совершал абсолютно безумные поступки. Например, позволял парню шляться по дому, когда ему заблагорассудится, хотя они с Аделе, которая в свои тридцать три была всего на год его старше, терпеть друг друга не могли. И долго игнорировал проблемы, возникшие, когда Мики чересчур близко познакомился с выпивкой и наркотиками, – проблемы, с которыми оказалось довольно трудно справиться.
Иногда Эмилио думал о том, кто кому потакает. С тех пор как Мики вернулся домой, он стал задумываться об этом довольно часто.
Было уже позднее утро, и с самого завтрака эти двое постоянно цапались. Аделе, все еще в розовато-лиловой шелковой пижаме, развалившись на софе, просматривала каталог какого-то дома мод. По мнению Эмилио, она выглядела просто великолепно, но он понимал, что это дело вкуса. Она то и дело отхлебывала свежевыжатый ярко-оранжевый апельсиновый сок, по цвету почти не отличавшийся от ее чрезмерно коротких волос. Слуги килограммами закупали эти фрукты на рынке, и Аделе наблюдала, как Надя, мрачная повариха, которую она лично взяла на работу, выжимает из них сок. Аделе питалась практически одним апельсиновым соком, что прямо-таки сводило Мики с ума. «Наверное, из-за этого она такая тощая», – говорил он. Подобными разговорами он постоянно изводил своего старика. «Зачем было жениться на рыжей бабе, похожей на карандаш, если ты мог заполучить едва ли не любую римскую женщину?»
– Я и сейчас могу заполучить любую римскую женщину, – сказал ему Эмилио.
– Ну да. И что же тебе мешает?
– Просто не хочу иметь то, что есть у каждого. Понял?
– Нет, я не могу этого понять.
Тогда Эмилио обнял его своей большой рукой. Мики унаследовал внешность матери – тоже был худощавым, мускулистым и симпатичным. Но Эмилио презирал сына за то, что тот одевается не по возрасту и красит свои длинные, до плеч, волосы, придавая им неестественно светлый оттенок.
– Хватит! Что вы все время грызетесь? Прекратите – по крайней мере пока я рядом.
– Извини, – почтительно ответил Мики.
Старик и сам до конца не понимал, чем привлекла его Аделе. Она была не похожа на других женщин, с которыми ему приходилось спать, – холодная, предприимчивая, целеустремленная. Несмотря на молодость, она научила его нескольким новым трюкам. Возможно, дело именно в этом, а уж никак не в личности, о которой он, в сущности, не имел представления, не считая ее безмерных потребностей в деньгах и внимании. По правде говоря, она была просто дорогой игрушкой, живым украшением его жизни.
– Итак, – по очереди оглядев обоих, сказал Нери, – что собирается сегодня делать мое семейство?
– Может, куда-нибудь поедем? – спросила она. – Где-нибудь пообедаем.
– К чему все эти хлопоты? – усмехнулся Мики. – Можно послать кого-нибудь в Кампо, чтобы купил тебе пару листьев салата. Этого хватит на неделю.
– Эй! –