Тем не менее его восхищение Терезой Лупо граничило с обожанием, и это чувство с каждым днем нынешней жаркой весны крепло все больше.
Была еще кличка, которую в прошлом году дал ему один словоохотливый гаишник и которая приклеилась к нему намертво, постоянно раздражая. Никто не смел в глаза называть Терезу Лупо «Бешеной Терезой», а вот положение Сильвио ди Капуа было не столь прочным, так что ему приходилось откликаться. Иногда даже Тереза Лупо использовала это проклятое прозвище.
Он только что сунул тело, вытащенное из болота, обратно в «душ», как это называют в морге, когда в дверях возник мордоворот из следственного отдела. Внимания ди Капуа теперь ожидал лежавший на столе мертвый наркоман. Немного поработав с этим грязным волосатым трупом – обычная проверка на передозировку, – Тереза с коротким напутственным словом передала его ди Капуа, а потом схватила пальто и исчезла. Погрузившись в свои мысли, Сильвио склонился над компьютером – надо было внести кое-какие данные.
– Эй, Монашек! – гаркнул полицейский. – Тебе надо войти в «Гугл» и набрать там слово «жизнь». А пока скажи мне, где Бешеная Тереза? Фальконе велел, чтобы отчет о вскрытии лежал на его столе как можно скорее, и я не хочу его расстраивать.
Оторвавшись от экрана, ди Капуа мрачно посмотрел на придурка:
– Доктора Лупо нет на месте.
Полицейский в это время принялся перебирать инструменты, трогать скальпели и так далее – в общем, соваться куда не следует. Принюхавшись к трупу, он осторожно приподнял щипцами серый, дряблый пенис мертвеца.
– Послушай, сынок! Не надо мне дерзить. Мне хватает и одной Терезы. Что случилось с этой женщиной? Каждый день она словно выходит на баррикады. Только не говори мне, что у тебя та же самая проблема.
Ди Капуа встал и протиснулся между этим ничтожеством и трупом.
– Нельзя приближаться к наркоманам, не сделав соответствующих прививок, – сказал он. – Есть теория, что можно схватить СПИД даже через запах. Ты об этом знаешь?
– Ты шутишь! – отшатнулся полицейский.
– Нисколько. Ранние симптомы те же, что и у гриппа, который сейчас распространяется. Боль в горле. Насморк. – Он выдержал паузу. – И в носу так свербит, что все время хочется его почесать.
Потянув воздух, полицейский обтер лицо грязным носовым платком. Ди Капуа указал на плакат, висевший над секционным столом.
– Ты, наверное, не знаешь латынь?
Полицейский уставился на надпись. «Hic locus est ubi mors gaudet succurrere vitae».
– Почему же? «Чтобы здесь работать, не обязательно быть психом, но это помогает».
– Не совсем: «Это место, где смерть торжествует в назидание живущим».
– Что это еще за бред?
Ди Капуа окинул взглядом труп. Бескровный Y-образный надрез, сделанный Терезой, – от плеч к середине груди и далее до самого паха – выделялся на коже мертвеца темными тонкими линиями. Точно такая же линия очерчивала скальп, который можно было сдвинуть для облегчения доступа внутрь черепа. Обычно ди Капуа звал кого-нибудь на помощь, но теперь, когда Тереза куда-то ушла, а остальные болели гриппом, помочь было некому. Кроме полицейского.
– Так говорят патологоанатомы, – ответил Сильвио и, твердой рукой достав вибропилу, отвернул скальп и начал аккуратно вскрывать свод черепа.
Полицейский побледнел и икнул.
– Только, пожалуйста, смотри, чтобы тебя не вырвало в морге, – предупредил ди Капуа. – Это плохая примета.
– Черт! – выдохнул несчастный, следя выпученными глазами, как электропила прокладывает себе дорогу.
– Предварительный отчет лежит вон там, – кивнул ди Капуа в сторону стола Терезы, где рядом с компьютером лежала канцелярская папка. – Обрати внимание на слово «предварительный». И в следующий раз, между прочим, называй меня «Сильвио». Или «доктор ди Капуа». Ты понял?
– Ага, – выдохнул полицейский.
Ди Капуа смотрел, как этот идиот освобождает помещение, одной рукой прижимая к себе отчет, а другой зажимая рот.
– К чему так суетиться? – усмехнулся он. – Господи, ведь это всего лишь мертвое тело!
А вот кое о чем действительно стоило побеспокоиться. Например, о Терезе. О том, куда она ушла в таком бешенстве, что он даже не посмел задать ей вопрос. О том, почему она сует нос в работу полиции. Причем не в первый раз. А самое главное – почему не замечает его чувств?

* * *

– А вы знаете, какой сейчас месяц? – спросил Верджил Уоллис. – Месяц Марса. Вам известно,