посмотрела на него со злостью. Возможно, и вправду грубо – так разговаривать с отставным гангстером. Но Фальконе это уже мало заботило.
– Вчера вы застали меня врасплох, я не мог ясно мыслить. Надеюсь, вы никогда не узнаете, что это такое, инспектор. Много лет вы молитесь о том, чтобы узнать правду. А когда узнаете, сожалеете, что это случилось. Вам кажется, будто вы сами напророчили ее на свою голову.
– Правды мы не знаем, – признался Фальконе. – Мы даже не на половине пути. К тому же не слишком многие нам помогают.
Уоллис кивнул в знак согласия, но ничего не сказал.
– Если мы разрешим вам увидеть тело, вам придется с нами поговорить, – вмешалась д'Амато. – С нами обоими. – Уоллис бесстрастно кивнул. – Хотя не думаю, что вам есть чем торговаться. Хотите, чтобы я позвонила адвокату?
– Ему не потребуется адвокат, – сказал Фальконе. – Пока не потребуется.
Они спустились вниз и направились в соседнее здание, где располагался морг. Сейчас там находился дежурный ассистент, низенький темноволосый мужчина с «конским хвостиком». До сих пор Фальконе его не видел и решил, что ничего не потерял. Сильвио ди Капуа, а также остальные члены бригады патологоанатомов все еще находились у Верчильо, пытаясь в отсутствие Терезы Лупо во всем разобраться. Кажется, это была нелегкая задача – не хватало людей, не хватало таланта.
Услышав, о чем идет речь, служащий морга кивнул:
– Мы выделили для этого место. Тереза предупредила, что там требуется особое обращение. Говорят, она немного того? Неужели это правда?
– Давайте показывайте! – рявкнул Фальконе.
«Конский хвост» повел их по коридору, неумолчно стеная:
– Господи, вот же неприятность! Неужели Монашка поставят на хозяйство? Поймите меня правильно – он неплохой парень и знает свое дело. Но как начальник... Вы бы посмотрели, что делается у него в шкафчике!
Они зашли в одну из комнат. Там на секционном столе лежал коричнево-красный труп Элеанор Джеймисон, окруженный каким-то оборудованием, напоминавшим некую систему жизнеобеспечения, слишком поздно приведенную в действие. Стоявшие на полу металлические треножники обвивали прозрачные пластмассовые трубки, в свою очередь питавшие целую сеть трубочек и насадок, через которые в тело поступал раствор, необходимый для его сохранности. Остро пахло химией, и у Фальконе сразу запершило в горле.
– Не спрашивайте меня, что тут происходит, – продолжал ассистент. – Людей не хватает. Тереза сама тут все организовала. Какой-то ученый из Англии по электронной почте прислал ей рецепт. Сказал, что иначе эта штука съежится, словно старые туфли.
– Вон! – рявкнул Фальконе, и «конский хвост» как ветром сдуло.
Не сводя глаз с тела, Уоллис присел в углу комнаты. На Элеанор все еще было одеяние из мешковины. Вскрытия пока не начинали. Фальконе и сам понимал, что в обозримом будущем ее лучше не трогать. Этот странный, наполовину мумифицированный труп был явно не по зубам Сильвио ди Капуа. Следовало либо звать кого-то со стороны, либо убедить Терезу Лупо снова выйти на работу. Что лучше, Фальконе не знал. Эта женщина слишком много болтала, и только квалификация позволяла ей сохранить за собой место. Тем не менее дело пойдет быстрее, если им не будут мешать.
Д'Амато села рядом с Уоллисом, Фальконе опустился в кресло по другую от него сторону. Помещение выходило на улицу, сквозь крошечное окно сюда доносились звуки обычной римской жизни: шум машин, голоса, музыка и гневные гудки автомобилей. Несмотря на множество расследованных дел об убийстве, Фальконе всегда чувствовал себя в морге неуютно. И дело было даже не в трупе как таковом. Просто смерть отделяла здесь от жизни лишь тонкая занавеска, ее присутствие оставалось незаметным – не считая тех, кого она непосредственно коснулась.
Взглянув на Ракеле д'Амато, он знаком предложил ей начинать. Эх, если бы можно было получить ответы на те вопросы, которые его сейчас мучили! Д'Амато весьма искусно ввела ДИА в это расследование. Дело облегчалось тем, что она и ее коллеги знали гораздо больше полиции. Не обошлось и без утечки информации, причем д'Амато утверждала, что она идет именно из полиции. Возможно, Ракеле права. Все знали, что в полицейском участке есть продажные полицейские. Тем не менее Фальконе раздражало, что никто не задавал ДИА подобных неудобных вопросов. Неужели д'Амато не приходит в голову, что