работа – не мой профиль. Приходится общаться со скверными людьми.
Тереза выдержала небольшую паузу, пытаясь удостовериться, что поняла его правильно.
– А что, в «нравах» разве не так?
– В «нравах» ты встречаешь людей, которые посягают на твое тело. А эти ребята всегда вертятся среди тех, кто посягает на твою голову.
Она ничего не ответила.
– Ну, я думаю, ты все это и так знаешь.
– Возможно, – согласилась Тереза. – Так чего же ты от меня хочешь?
– Я? – переспросил Перони. – Черт побери, я и сам этого не знаю. Никто из нас не представляет, с чего начать. На памяти нынешнего поколения в Риме не случалось войн между гангстерами. Если только это действительно так...
– А чем же еще это может быть?
– Понятия не имею. Но если это война между гангстерами, то тебе не кажется, что она какая-то односторонняя? Выйдя из-за своих железных ворот без всякого войска, кроме партнеров по гольфу, американец мочит бухгалтера Нери и оставляет все эти документы, из-за которых тот вынужден смазать пятки. По крайней мере так мне кажется. После этого толстяк приходит в ярость и оставляет для нас возле своего дома маленький прощальный подарок.
Она понимала, что он имеет в виду.
– Немного странная война.
– Какая-то несбалансированность, ты не находишь? Теперь Уоллис. Он просто сидит в своем большом доме, бьет баклуши и прикидывается тихоней. ДИА прослушивает его телефоны и, подозреваю, подслушивает разговоры, поскольку обожает эти свои игрушки. Он не отвечает. Насколько нам известно, он вообще ни черта не делает.
Тереза выпрямилась. Ей нравилось, что она снова может говорить с полицейским. Она разгладила свою мятую рубашку, отметив, что надо бы немного сбросить вес. Мама всегда говорила ей, что она ширококостная, но при желании может и похудеть. Она вполне способна состязаться с мужчинами в их играх.
– А как насчет отца Барбары Мартелли? Ты хочешь сказать, что Уоллис не имел к этому отношения?
– Вот тут, – оживился Перони, – мы кое-что знаем. Уоллис к этому не причастен – разве что он управляет семьей Нери. У нас есть показания человека, который видел, кто вошел в дом незадолго до убийства Мартелли. Это был сын Нери. Глупый козел оставил там отпечатки пальцев. Это имеет смысл. Мне кажется, Нери считал, что Мартелли может рассказать нам, что в действительности происходило в этом их трах-клубе. Вот и послал своего парня. К войне это не имеет отношения. По крайней мере мне так представляется.
– Если только все уже не кончилось, – предположила она. – И американец признал свое поражение.
Перони это не вдохновило.
– Может, и так. В глубине души я на это надеюсь. Вот только не могу удержаться от мысли, что в этом деле мы никогда не дойдем до конца. Никогда не узнаем, почему бедная Барбара замочила профессора и затем, преследуя тебя, свалилась в эту большую дыру.
Этот рефрен уже начал ей надоедать.
– Бедная Барбара... Почему это она бедная?
Вопрос его удивил.
– Потому что она умерла. И потом, что бы ни случилось, что бы она ни пыталась с тобой сделать, дело-то не в ней. Дело в чем-то другом, имеющем над ней власть. Ты разве этого не понимаешь?
Тереза понимала, но не хотела об этом думать. Временами она находилась на грани срыва. В воздухе носилось безумие.
– А как насчет бедной Сюзи Джулиус?
Он пожал плечами и поник.
– Вчера вечером мы считали, что напали на след. Как раз перед взрывом. Ник отправился туда разбираться. – Перони замялся, не желая продолжать.
– Ну и?.. – поторопила она.
– С тех пор о нем ничего не слышно. Его телефон молчит. На улице его никто не видел. Домой он не возвращался.
Как и всегда, когда она слышала дурные вести, перед глазами появился образ того, о ком заходила речь. За последний год Тереза Лупо, возможно, сама того не желая, очень сблизилась с Костой. Он обладал качествами, которые не так уж часто встречаются в полицейском участке: упорство, сострадание и обостренное чувство справедливости. Ника не поразил вирус цинизма, что еще больше выделяло его из толпы.
– Боже мой! Что же могло случиться?
– Не имею понятия, – честно признался Перони. – Но этот парень мне нравится, Тереза. Он будет возить меня, когда я вернусь на прежнюю работу. Никто не лишит меня этой привилегии.
Он повел своими большими плечами, и Тереза поняла еще одну его особенность. Перони не из тех, кто легко сдается.
– Ты должен был