в знакомых вам кругах. Преступных, полицейских. Словно она... – он помедлил, уверенный, что сейчас заденет его за живое, – принесена в дар.
– Интересная мысль, – кивнул Уоллис. – Но это подразумевает, что люди, принявшие ее в дар, должны были предложить что-то взамен. Кому? Только не мне. Тогда кто бы это мог быть?
– Мы можем провести по результатам вскрытия анализ ДНК, – сказал Фальконе. – Сейчас я могу об этом только просить, но нам очень поможет ваш образец. Наши криминалисты готовы все это сделать прямо сейчас. Всего один момент. Мазок из полости рта. Или волос, если вам это больше нравится.
– ДНК? – Он даже не моргнул. – Вы хотите сказать, что после стольких лет это принесет какую-то пользу?
– Возможно. Для вас это проблема?
– Скажите, что вам нужно. – Уоллис пристально смотрел на тело. Они понимали, что наступает заключительный акт. – Того, что я увидел, вполне достаточно. Я не хочу больше отвечать на ваши вопросы. Вы дадите мне знать, когда можно будет заняться похоронами?
Подозвав ассистента, Фальконе велел ему взять пробу на ДНК и вместе с д'Амато вышел из помещения.
– ДНК, – сказала она, когда Уоллис ушел. – Интересная мысль. Тем не менее Уоллис, кажется, попал прямо в точку. Разве это действительно возможно? По-моему, патологоанатом говорила, что из-за торфа ничего не получится.
– Не имею понятия, – ответил Фальконе. – Просто хотел посмотреть, не откажется ли он.
– А то, что он не отказался?
– Мы по-прежнему блуждаем в темноте. Он вполне мог там быть. Счел, что мы все равно об этом не узнаем. Возможно, у нас просто нет фотографии.
– Без реального подтверждения это не имеет значения, Лео.
– Не имеет. А как насчет того материала из кабинета Верчильо, что я тебе передал? Когда ты получишь ордер, чтобы устроить вылазку к Нери? Я хочу попасть туда как можно скорее.
Д'Амато снова одарила его дипломатической улыбкой, говорящей: «Ни в коем случае». Все это задевало ее гораздо больше, чем он полагал. Ей хотелось стать безраздельной хозяйкой положения. Полностью погрузиться в это дело. «Сейчас, – думал он, – в ее жизни больше ничего нет. Все эти эффектные тряпки, все это кокетство – не более чем инструменты для ее нынешнего ремесла».
– На это потребуется минимум неделя, – твердо сказала д'Амато. – Я не могу рисковать и из-за спешки провалить все дело. Сейчас, когда все кричат о неприкосновенности частной жизни, приходится строго соблюдать правила. Вся эта информация о подкупе, финансовых махинациях, уклонении от уплаты налогов – прежде чем идти к судье, мы должны знать наверняка, с чем имеем дело. Тебе легче. Ты же расследуешь убийство. И похищение. Ты-то получишь ордер – только попроси.
Он поморщился.
– Уже пытался. Они не дают санкцию на основании того, что у нас есть. Мне нужно больше.
– Тут я не могу тебе помочь.
Она задумалась. Возможно, действительно искала выход.
– Знаешь, Лео, твоя жизнь станет гораздо легче, если ты сможешь получить из тела Элеанор какие-то вещдоки. Проблема в том, что ты потерял своего лучшего патологоанатома. Ты должен позвать ее обратно. Это важнее твоего самолюбия.
– Это не имеет никакого отношения к моему самолюбию, – простонал он. – Эта женщина – проклятие всей моей жизни. Кроме того, она больна.
– Если она решит, что сможет помочь, то поднимется даже со смертного одра. Если бы ты смог убедить ее в этом...
– Может, и смог бы.
Усевшись в опустевшее кресло Уоллиса, Фальконе всмотрелся в ее лицо – отнюдь не профессиональным взглядом. Сейчас он искренне пытался стать таким, как прежде, и разведать обстановку.
– Ты когда-нибудь размышляла об упущенных возможностях? – спросил он. – Что случилось бы, сверни ты налево, а не направо?
– К чему ты клонишь? – насторожилась она.
– Да так, ни к чему. Просто рассуждаю. Например – что, если бы ты согласилась вчера поужинать со мной? Когда у нас был один лишь древний труп? А Коста поговорил бы с этой женщиной и вызвал кого-то другого из твоих коллег. А когда бы мы вернулись сюда и взяли машину, то нашли бы Уоллиса совсем в другом расположении духа.
Подобные рассуждения ей совсем не понравились.
– В конце концов, ты все равно вошел бы в эту колею, Лео. Дело ведь уже лежало у меня на столе.
– Я знаю. И все же, возможно, у нас появился бы шанс выяснить отношения до того, как началась вся эта бодяга. Я бы не отказался.
Она