сам сказал, что все это одни догадки. Никто не знает, что именно там происходило. Известно только, что иногда это переходило всякие границы. В конце концов римляне это запретили – задолго до того, как христиане принесли сюда мир и любовь. Власти сочли это недопустимым и выслали организаторов, кое-где их даже казнили, а потом снова разрешили церемонию, но уже в ином варианте – как некий веселый праздник, называемый «либералиями». Если помнишь, точно такой же фокус потом проделали с Рождеством. Что ему предшествовало? Кто знает...
– Так может, через две тысячи лет кто-то играет в те же самые игры? Используя те же самые ритуалы? – предположил Ник.
– Мы этого не знаем. У нас есть только татуировка. Дата...
– И мертвое тело.
– Которое не имеет никакого отношения к этой девушку – не сдавалась Тереза. – Не обманывай себя. Мать, вероятно, права: ребенок вернется назад, довольный, что сделал это необычным способом. Подумать только, шестнадцать лет, а она еще девственница! Что за образ жизни они ведут?
Коста ее не слушал. Он делал привычную работу – открывал ящики и просматривал их содержимое, правда, вел себя при этом чуточку аккуратнее большинства своих коллег. Ник Коста не переворачивал вещи вверх дном и не вываливал их на пол. Просто тщательно просеивал содержимое, чувствуя себя при этом незваным гостем.
– Ты понимаешь, – пробился в сознание голос Терезы, – если бы я сейчас кого-то встретила и мы сделали ребенка, то когда этот ребенок достиг бы возраста Сюзи Джулиус, мне было бы уже за пятьдесят. Так кто же тут девственница?
Открыв нижний ящик, Коста просунул руку под аккуратно сложенную ночную рубашку и поднял взгляд на Терезу.
– Что там? – спросила она.
Он вытащил пару предметов – загадочные, нехорошие вещи. К сушеному стеблю какого-то растения клейкой лентой была примотана сосновая шишка. Все это походило на поделку со школьного урока труда.
– Она училась это делать, – мрачно заметила Тереза.
– Напомни, как это называется? – попросил он.
– Это называется «тирс». – Забрав у него жезл, она принюхалась к стеблю, и лицо ее вытянулось. – Это фенхель, – сказала она. – Как тот, что достали из торфа.
– А это? – Пластиковый мешочек был полон семян. Коста сунул в него нос. – Это не наркотик.
– Точнее, не обычный наркотик.
Она с несчастным видом заглянула в пакет.
– Тереза!
– У мертвой девушки я нашла нечто подобное. Сейчас жду результат лабораторных анализов. Мой скромный кулинарный опыт позволяет заключить, что это смесь семян. Тмин. Кориандр. Все тот же фенхель. Еще, возможно, нечто галлюциногенное. Какие-то грибы...
Он ждал, недоумевая, откуда она все это знает.
– В книге написано, что это часть ритуала. Небольшой подарок от бога. Благодарность за то, что он собирается получить взамен.
– И что же это?
Тереза молчала.
– Догадайся, – попросил Коста. – Пусти в ход свою женскую интуицию.
– Если ведешь себя правильно – получаешь рай. Теряешь девственность – вероятно, с каким-нибудь храмовым ничтожеством в жуткой маске, похожей на ту, что изображена на татуировке. Все это связано с экстазом. Физическим экстазом, духовным, умственным... – Она задумалась, пытаясь вспомнить. – В книге говорится, что семнадцатое марта считалось днем, когда римские мальчики достигали зрелости. Неофициально женщины тоже приобретали какой-то особый статус. По крайней мере связанные с этим культом.
– А если ведешь себя неправильно? Если говоришь «нет»...
– Тогда, думаю, встречаешься с разгневанным богом. – Она помолчала. – Ты и вправду веришь, что бедная девочка в этом замешана? И думает, что просто играет в какую-то игру?
Коста посмотрел на самодельный жезл и мешочек с семенами.
– Такая возможность существует, И мы не можем ее игнорировать.
– Этого недостаточно, чтобы Фальконе смог нажать на какие-то кнопки.
Тереза была права. Кроме нескольких случайных совпадений, у них ничего не было. Они по-прежнему не могли ответить на самый существенный вопрос: почему именно Сюзи? Почему выбрана девочка-англичанка, приехавшая в Рим всего неделю назад?
Они вернулись в гостиную. У Миранды Джулиус покраснело лицо и припухли глаза. Должно быть, Фальконе ее не пощадил. Взглянув на вошедших, она сразу поняла, что дело плохо.
– Что вы нашли?
Коста показал ей тирс и пакет с семенами.
– Вы раньше это видели? Знаете, что это такое?
– Не имею понятия,