в морге.
Я с трудом кивнул.
– Это как раз оказалось провернуть легче всего. Неопознанные тела хранятся в патологическом отделении, пока их не скапливается слишком много. Тогда их собирают и увозят на специальное кладбище, на Рузвельт-Айленд. Я просто дождался очередного трупа белой женщины, хотя бы чуть-чуть совпадающей по параметрам с Элизабет. Правда, это заняло больше времени, чем я думал. Девушка, наверное, сбежала из дома и ее прирезал дружок. Или сутенер, теперь мы уже не узнаем точно. И конечно, мы не могли оставить убийство Элизабет нераскрытым, нужен был подставной преступник для достоверности. Мы выбрали Киллроя. Все знали, что он клеймит лица убитых буквой "К". Мы сделали то же самое с нашим трупом. Оставалась лишь проблема идентификации. Сначала мы думали сжечь тело так, чтобы оно обгорело до неузнаваемости. Однако тогда эксперты начали бы исследовать зубы, кости и тому подобное. Поэтому мы поступили по-другому. Цвет волос совпадал. Тон кожи и возраст были почти такими же, как у Элизабет. Мы выбросили тело в маленьком городке, где был только один коронер. Сделали анонимный звонок в полицию. Постарались приехать в офис медэксперта одновременно с машиной, которая доставила труп. И все, что мне оставалось сделать, – это залиться слезами и опознать его. Большинство убитых идентифицируется именно родственниками. Так я и сделал, а Кен подтвердил мои слова. Кто бы стал нас проверять? Кому могло бы прийти в голову, что безутешные отец и дядя врут?
– Вы страшно рисковали, – сказал я.
– А у нас был другой выход?
– Должен был быть.
Хойт придвинулся совсем близко, так, что я почувствовал его дыхание. Мешки у него под глазами обвисли.
– И снова, Бек, я прошу тебя представить, что ты на проселочной дороге с двумя трупами – сидишь там, опережая противника всего на один шаг. Скажи мне, что бы ты сделал?
У меня не было ответа.
– Оставались и другие проблемы, – сказал Хойт, снова отодвинувшись. – Мы боялись, что наша любительская постановка не обманет людей Скоупа. К моему большому счастью, сразу после похищения и убийства Элизабет те два головореза с озера должны были покинуть страну. Мы нашли у них билеты на самолет до Буэнос-Айреса. Кроме того, оба были бродягами, ненадежными типами. Люди Скоупа поверили в устроенное нами представление, но продолжали следить – не потому, что считали Элизабет живой, а потому, что боялись: как бы она не оставила кому-нибудь из нас компрометирующих материалов.
– Каких еще материалов?
Хойт проигнорировал вопрос.
– Последние восемь лет твой дом, твой телефон, может быть, твой кабинет на работе были начинены «жучками». Мои тоже.
Так вот чем объяснялись зашифрованные сообщения! Мои глаза обежали комнату.
– Я все проверил вчера, – сказал Хойт. – Здесь чисто.
Он замолчал. Когда прошло несколько минут, я рискнул задать вопрос:
– Почему Элизабет решила вернуться именно сейчас?
– Потому что дуреха, – ответил тесть, и впервые я уловил в его голосе раздражение. Хойту потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться. Когда красные пятна исчезли с его лица, он объяснил: – Из-за тех похитителей, которых мы закопали.
– При чем тут они?
– Элизабет следила за новостями по Интернету. Она прочла про обнаруженные на озере трупы и решила, так же, как и я, что Скоуп может догадаться, как в действительности было дело.
– И понять, что она жива?
– Да.
– Но если Элизабет находилась за океаном, ему было бы невероятно трудно ее найти.
– Я ей так и сказал. Она ответила, что это их не остановит. Они схватят меня. Или ее мать. Или тебя. Хотя... – Хойт уронил голову. – Тут дело даже не в трупах.
– А в чем?
– Иногда мне казалось, что она даже ждала чего-нибудь этакого.
Паркер покрутил стакан, звякнули льдинки.
– Элизабет хотела вернуться к тебе, Дэвид. Вот и использовала эту новость как предлог.
Я снова ждал продолжения. Хойт выпил еще глоток и опять посмотрел в сторону окна.
– Теперь твоя очередь, – сказал он.
– В смысле?
– Я тоже хочу кое-что понять. Например, как она связалась с тобой? Как ты сумел уйти от полиции? Где ты думаешь ее искать?
Я колебался недолго. У меня просто не было выбора.
– Элизабет прислала мне анонимные сообщения по электронной почте. Зашифровала их так, чтобы понял только я.
– Что за шифр?
– Наши детские воспоминания.
Хойт кивнул.
– Она знала, что за тобой следят.
–