я все равно переехал к нему. Потому что, если бы этого не сделал я, это бы сделала Линда. Подобные решения в ее стиле. Когда в летнем лагере мы пели псалмы, сестра принимала их содержание чересчур близко к сердцу. Однако у Линды есть сын и «вторая половина», можно сказать, семья. А у меня – никого. Поэтому я взял ответственность на себя, и не жалею об этом. Мне даже нравится здесь. По крайней мере тихо.
Хлоя, моя собака, подскочила, радостно виляя хвостом. Я потрепал ее мягкие, висячие уши, она недвусмысленно посмотрела на поводок.
– Подожди минутку, – попросил я.
Мой ответ Хлое явно не понравился. Она укоризненно поглядела на меня, что не так-то легко, когда твои глаза почти полностью закрыты шерстью. Хлоя – бородатый колли, порода, которая выглядит самой «пастушеской» среди всех разновидностей колли, которых я когда-либо видел. Мы с Элизабет купили ее сразу после свадьбы. В те годы Элизабет любила собак, я – нет. Теперь люблю.
Хлоя рухнула около входной двери, настойчиво поглядывая то на нее, то на меня.
Дед сидел перед телевизором. Когда я вошел, он не повернул головы, хотя за происходящим на экране тоже не следил. Лицо его напоминало гипсовую посмертную маску. Единственной процедурой, которая немного оживляла маску, была смена памперса. В эти моменты губы деда разжимались, лицо становилось мягче, даже глаза наполнялись слезами. Похоже, что в этот момент его сознание ненадолго прояснялось.
У Господа своеобразное чувство юмора.
Сиделка оставила на кухонном столе записку: «Позвоните шерифу Лоуэллу». И номер телефона.
Я почувствовал, как в грудной клетке заколотилось сердце. После избиения на озере у меня начались мигрени, череп будто молнии пронзали. Пришлось даже лечь на обследование, и один специалист, мой студенческий приятель, сказал, что боли имеют скорее психологический, чем физиологический характер. Наверное, он прав. Вот и сейчас боль и чувство вины проснулись одновременно. Надо было увернуться от удара. Надо было отбиваться, а не терять сознание и не падать в озеро. И – самое главное – я ведь как-то собрал силы и спасся. Значит, надо было сделать то же самое и для Элизабет.
Глупо рассуждать об этом теперь, я знаю.
Я перечитал записку. Хлоя начала повизгивать. Я поднял палец – она умолкла и все же продолжала перебегать глазами с двери на меня и обратно.
Я не слышал о шерифе Лоуэлле восемь лет, но до сих пор помню его сидящим около моей больничной койки с лицом, где отражались недоверие и насмешка.
Что ему понадобилось?
Я набрал номер. Трубку сняли после первого же звонка.
– Спасибо, что перезвонили, доктор Бек.
Я не очень люблю беседовать с полицией – в таких разговорах, на мой вкус, слишком много официальщины. Однако пришлось откашляться и любезно произнести:
– Чем могу быть полезен, шериф?
– Я на дежурстве, – ответил тот, – и хотел бы, если нет возражений, заскочить к вам.
– Это какая-то формальность?
– Нет, не совсем.
Лоуэлл подождал ответной реакции. Не дождался.
– Может, прямо сейчас? – спросил он.
– А по какому поводу визит?
– Я бы хотел подождать с объяснениями до...
– А я бы лучше узнал обо всем немедленно.
Я почувствовал, как мои пальцы крепче стиснули телефонную трубку.
– Хорошо, доктор Бек. Понимаю вас.
Он прочистил горло, явно пытаясь выиграть время.
– Может быть, вы уже слышали в новостях, что возле озера Шармэйн были обнаружены два тела?
Делать мне больше нечего, новости смотреть.
– И что из этого?
– Они найдены на территории, которая является вашей собственностью.
– Не моей, а моего деда.
– Но вы ведь его официальный наследник, разве нет?
– Ошибаетесь. Наследство получит моя сестра.
– В таком случае не могли бы вы ей позвонить? Я бы поговорил с вами обоими.
– Надеюсь, тела найдены не на самом берегу озера?
– Нет, западнее. Фактически это уже не ваша земля, а округа.
– Тогда чего же вы хотите от нас?
Пауза.
– Слушайте, я буду через час. Попробуйте вызвать Линду, идет?
Шериф повесил трубку.

* * *

Восемь лет не прошли даром для шерифа Лоуэлла, хотя, по чести говоря, он никогда не был похож на Мела Гибсона. Паршивый такой мужичонка, ему бы с президентом Никсоном в красоте состязаться. Шериф имел привычку доставать из кармана потрепанный носовой платок, медленно, с достоинством разворачивать его, вытирать нос, так же не спеша складывать и запихивать обратно