соболезнований — и тут же снова спешил на крыльцо, сидел там под развешанным на веревке бельем, давным-давно пересохшим и задубелым. Дейв спросил Аннабет, не нужна ли его помощь, может быть, надо что-нибудь принести, но та, даже не дослушав, покачала головой, и Дейв понял, что спрашивать было глупо. Если бы Аннабет что-то и понадобилось, нашлось бы человек десять, если не пятнадцать, к которым она обратилась бы скорее, чем к нему, Дейву, а сам он старался вспомнить, зачем он здесь, и не слишком дергаться, вспоминая. Вообще, видно, он не принадлежит к тому сорту людей, к которым хочется обращаться за помощью. Иногда он казался не от мира сего и с глубокой тайной горечью и сожалением сознавал, что, наверное, ему на роду написано производить впечатление человека ненадежного.
Вот это-то сознание своей отрешенности он и вынес сейчас на крыльцо. Он подошел к Джимми сзади. Тот сидел под хлопающим на ветру бельем в старом шезлонге и чуть поднял голову, заслышав его шаги.
— Я помешал, Джим?
— Дейв... — Джимми улыбнулся Дейву, появившемуся из-за шезлонга. — Нет-нет, старина, присаживайся.
Дейв опустился на пластмассовый ящик из-под молочных бутылок, стоявший напротив шезлонга. Шум из квартиры за спиной Джимми доносился сюда приглушенно — невнятными голосами, звоном столовых приборов.
— За весь день мне не удалось и словом с тобой перемолвиться, — сказал Джимми. — Как поживаешь?
— Господи, — удивился Дейв, — как ты поживаешь?
Джимми потянулся, подняв руки над головой, зевнул.
— Знаешь, сколько людей меня спрашивало об этом? Наверное, чувствую я себя так, как положено. Переменчиво, час на час не приходится. Как теперь? Теперь вроде ничего. Но наверное, потом будет по-другому. Похоже, что так. — Он снова пожал плечами и взглянул на Дейва: — Что у тебя с рукой?
Дейв посмотрел на свою руку. У него был целый день, чтобы придумать объяснение, но он напрочь забыл о руке.
— Это? Помогал приятелю диван ставить, оперся о косяк на лестнице и прищемил диваном.
Джимми, склонив голову, разглядывал вспухшие посиневшие костяшки Дейва.
— Да? Ясно.
Дейв видел, что объяснение его неубедительно, и решил, что, когда его спросят в следующий раз, надо иметь в запасе что-нибудь получше.
— Такая глупость, — сказал он. — Сам себе увечье нанес. Знаешь, как это бывает...
Теперь Джимми глядел ему в глаза, забыв о руке, и черты его смягчились. Он сказал:
— Я так рад тебя видеть, старина.
Дейв чуть было не спросил: «Правда?»
За двадцать пять лет их знакомства на памяти Дейва Джимми ни разу не был рад его видеть. Иногда он чувствовал, что тот не прочь его видеть, но это ведь не одно и то же. Даже когда жизнь вновь свела их, женив на двоюродных сестрах, Джимми не выказывал Дейву большей симпатии, чем просто знакомому. И вскоре Дейв начал воспринимать такую версию их отношений как данность.
Никогда они не были друзьями, не сражались в пристенок, не пинали консервную банку, дурачась на Рестер-стрит. Не гуляли целый год по субботам вместе с Шоном Дивайном, не играли в войну среди куч гравия возле Харвест, не прыгали с крыши на крышу служебных гаражей возле Поуп-парка, не смотрели вместе «Челюсти» в «Рене Чарльз», вжавшись в кресла и вскрикивая от страха. Никогда они не пытались перещеголять друг друга в лихой езде на велосипеде, не спорили, кто будет Старски, а кто — Колчак из «Крадущегося в ночи», не ломали санок на головокружительном спуске с Сомерсет-Хилл после бурана 75-го года. И не подъезжала к ним на Гэннон-стрит машина, пахнувшая яблоками.
Но вот он, Джимми Маркус, день спустя после того, как дочь его была найдена мертвой, и он говорит Дейву, что рад его видеть, а Дейв, как и за два часа до этого, во время беседы с Шоном, видит, что это правда.
— Я тоже рад тебя видеть, Джим.
— Как-то там наши девочки? — спросил Джимми, и в глазах его даже появилось что-то вроде улыбки.
— По-моему, справляются. А где Надин и Сара?
— Они с Тео. Ты, старик, поблагодари от меня Селесту, хорошо? Она нам сейчас прямо как божий ангел.
— Не надо благодарностей, Джимми, старина. Все, что в наших силах, мы с Селестой с радостью сделаем.
— Знаю. — Потянувшись, Джимми стиснул плечо Дейва. — Спасибо.
В эту минуту Дейв чего бы только не сделал для Джимми — поднял бы дом на грудь и держал так, пока Джимми не сказал бы, куда поставить.
И у него чуть не выскочило