масса времени объясниться с вами.
Она метнула на Шона взгляд, который он часто наблюдал у закоренелых преступников и прочих антиобщественных личностей; взгляд этот говорил, что, мол, на первый раз я тебе это спущу, но станешь допекать — поплатишься так, что мало не покажется.
И она опять принялась за сына:
— Вот, выходит, какую свинью ты хотел подложить мне! Да?
— Мам, послушай...
— Что «послушай»? Послушать что? Что я тебе не так сделала? А? В чем провинилась? Может быть, в том, что вырастила тебя, выкормила, подарила на Рождество этот чертов саксофон, который ты так и не освоил? Он в шкафу так и валяется, Брендан!
— Мам...
— Нет, вот достань его, достань! Покажи этим господам, как здорово ты играешь! Достань-ка саксофон!
Уайти посмотрел на Шона, совершенно ошеломленный этой безобразной сценой.
— Миссис Харрис, — сказал он, — ну, это уж лишнее.
Она зажгла новую сигарету дрожавшей от ярости рукой.
— Все, что я делала, это кормила его, — сказала она. — Одевала. Растила.
— Да, мэм, — сказал Уайти, но тут дверь распахнулась, и в кухне появились двое мальчиков со скейтбордами под мышкой. Обоим было лет по двенадцать, возможно, тринадцать, и один из них был точной копией Брендана — хорошенький, темноволосый, но что-то в глазах его было и от матери, какая-то пугающая неопределенность.
— Привет, — сказал второй мальчик, входя в кухню. Как и братишка Брендана, он казался младше своих лет, но у него было очень невзрачное лицо — длинное, со впалыми щеками, лицо маленького старичка, выглядывающее из-под светлых косм.
Брендан Харрис приветственно поднял руку:
— Привет, Джонни. Сержант Уайти, полицейский Дивайн. Это мой брат Рей и его друг Джонни О'Ши.
— Привет, мальчики, — сказал Уайти.
— Привет, — сказал Джонни О'Ши.
Рей лишь кивнул им.
— Он не говорит, — сказала мать. — Его отец болтал без умолку, а сын не говорит. Да, эта сволочь природа все уравновешивает.
Руки Рея что-то просигналили Брендану, и тот сказал:
— Да, они пришли из-за Кейти.
— Мы думали покататься в парке, — сказал Джонни О'Ши, — а парк закрыт.
— Утром откроют, — сказал Уайти.
— Завтра будет дождь, — сказал мальчик с таким видом, словно это из-за них им не удалось покататься в одиннадцать часов вечера перед новой школьной неделей. Удивительно, как это родители дают им такую волю.
Уайти опять повернулся к Брендану:
— Вы можете вспомнить каких-нибудь ее врагов? Кого-нибудь, кроме Бобби О'Доннела, кто мог иметь на нее зуб?
Брендан покачал головой.
— Она была такая милая, сэр. Милая хорошая девушка. Все ее любили. Даже не знаю, что вам сказать.
— Теперь мы можем идти? — спросил мальчишка О'Ши.
Уайти вскинул бровь:
— Разве кто-то вам говорил, что не можете?
Джонни О'Ши и Рей Харрис вывалились из кухни, и было слышно, как они с грохотом кинули свои скейтборды на пол в гостиной, после чего отправились в комнату Рея и Брендана, по пути натыкаясь на мебель и громко топоча, как это обычно делают двенадцатилетние мальчишки.
— Где вы были между половиной второго и тремя утра? — задал Брендану вопрос Уайти.
— Спал.
Уайти перевел взгляд на мать:
— Вы можете это подтвердить?
Она пожала плечами:
— Как я могу ручаться, что он не вылез из окна и не спустился по пожарной лестнице? Я могу лишь подтвердить, что в десять часов он отправился к себе в комнату и что потом я увидела его в девять часов утра.
Уайти распрямился на своем стуле.
— Хорошо, Брендан. Мы хотим проверить вас на детекторе лжи. Как вы сейчас насчет этого?
— Вы меня арестовываете?
— Нет. Просто хочу проверить вас на детекторе.
Брендан пожал плечами:
— Как вам угодно. Пожалуйста.
— И вот вам моя визитка.
Не поднимая глаз от визитки, Брендан сказал:
— Я так ее любил, я... Такого больше у меня уже не будет. Я ведь что хочу сказать, два раза такого не бывает, правда? — Он вскинул глаза на Уайти и Шона. Слез в его глазах не было, но была такая боль, что Шону захотелось отвести взгляд.
— У большинства и одного-то раза такого не бывает, — сказал Уайти.

* * *

Около часа ночи они завезли Брендана домой. Парня четырежды прогоняли через детектор. После этого Уайти подбросил домой Шона, посоветовав ему ложиться: завтра им рано вставать. Шон вошел в пустую гулкую тишину квартиры, чувствуя дурной осадок в крови от переизбытка кофеина и привычки к полуфабрикатам, осадок, растекающийся