ночи, держа наготове "узи". Никаких выстрелов. Никакого движения на белеющей снегом лужайке и дальше до самого леса.
Она подошла к своему хранителю, опустилась рядом с ним на колени и попробовала найти пульс. Он был жив. Она подняла веко у него на глазу. Он был без сознания. Рана на груди, видимо, была серьезной, но не кровоточила.
Занятия с Генри Такагами и регулярные физические упражнения значительно развили ее мускулатуру, но ей не хватало сил, чтобы одной рукой поднять раненого. Лора прислонила автомат к двери и обнаружила, что не может поднять его и двумя руками. Опасно было переносить тяжелораненого, но еще опасней было оставлять его на морозе, не говоря уже о том, что он явно спасался от преследователей. Она волоком втащила его в кухню и положила на полу. С облегчением внесла внутрь "узи", заперла дверь и опять включила охранную сигнализацию.
Он был страшно бледным и холодным как лед, поэтому она тут же сняла с него ботинки и носки, покрытые снегом. Когда она разула его левую ногу и принялась за правую, он начал что-то бормотать на непонятном языке, а по-английски он твердил что-то о взрывчатке, каких-то воротах и призраках в лесу.
И хотя Лора видела, что он бредит и вряд ли ее понимает, как не понимает его и она, она все же успокаивающе повторяла:
- Вот так, лежите спокойно, все будет в порядке, как только мы отогреем вам ноги, я тут же вызову врача.
Слово "врач" на мгновение вернуло ему сознание. Он слабо уцепился за ее руку, устремил на нее напряженный испуганный взгляд.
- Не надо врача. Надо уходить... уходить отсюда.
- Вы не в состоянии куда-либо уходить, - сказала Лора. - Разве только на машине "скорой помощи" до больницы.
- Надо уходить. Торопитесь. Они явятся... скоро явятся...
Лора взглянула на "узи".
- Кто явится?
- Убийцы, - горячо настаивал он. - Они убьют меня в отместку. Убьют вас, убьют Криса. Они скоро будут здесь. Очень скоро.
В этот момент его взор прояснился и он твердо выговаривал слова. На его бледном, потном от боли лице появилось выражение ужаса.
Значит, она не напрасно занималась стрельбой и боевыми искусствами, опасность была реальной, а не выдумкой истеричной женщины.
- Хорошо, - согласилась Лора, - мы тронемся в путь, как только я осмотрю рану: возможно, потребуется перевязка.
- Нет! Сейчас же. Немедленно.
- Но...
- Сейчас же, - настаивал он. Его глаза выражали глубокий страх, и она готова была поверить, что убийцы, о которых он твердил, были не людьми, а исчадиями ада - бездушными, жестокими и непреклонными.
- Ладно, - согласилась она. - Уходим сейчас.
Он отпустил ее руку. Глаза потеряли осмысленное выражение, он начал опять невнятно бормотать что-то, еле ворочая языком.
А когда она выходила из кухни, чтобы подняться наверх и разбудить Криса, то услышала, как ее хранитель в забытьи возбужденно твердит о какой-то непонятной "большой черной машине смерти".



Часть вторая
Погоня

Долгая привычка к жизни
Внушает нам отвращение к смерти
Сэр Томас Браун

Глава пятая
Армия теней

1

Лора зажгла лампу и потрясла Криса за плечо.
- Одевайся, милый. Быстро.
- Что случилось? - сонно спросил он, протирая глаза кулаками.
- Сюда вот-вот заявятся плохие люди, нам надо успеть скрыться. Поторапливайся.
Крис провел целый год, не только горюя о смерти отца, но и готовясь к моменту, когда обманчиво мирный ход событий будет нарушен новым неожиданным хаосом, что является законом человеческого существования, хаосом, который время от времени вырывается наружу, подобно лаве пробудившегося вулкана, как это случилось в день смерти отца. Крис наблюдал, как его мать становилась первоклассным стрелком, как она собрала целый арсенал оружия, вместе с ней изучал приемы самообороны, и все это время оставался ребенком с детскими понятиями и поведением и на первый взгляд ничем не отличался от своих сверстников, разве только грустью, что было вполне оправданно после смерти отца. Но в час испытаний трудно было представить, что ему всего восемь лет; он не ныл и не задавал лишних вопросов; он не капризничал и не упрямился, а подчинялся во всем. Он отбросил одеяло, быстро соскочил с постели и поспешил к стенному шкафу.
- Приходи на кухню, - сказала Лора.
- Ладно, мама.
Она гордилась тем, что он понимает серьезность положения и не задержит их отъезда, но была опечалена, что в восемь