добрая. Говорю вам, Скарлетт очень хорошая. Ретт в душе тоже хороший человек, и солдаты-янки тоже хорошие, даже те, что разграбили Тару, сожгли урожай на полях и сшили сапоги из кожи наших младенцев.
Лора не могла удержаться от смеха.
- Так что брось прикидываться скромницей, Шейн! Ты потрясающая, и все тут.
- Ладно, ладно. Я знаю, что я... хорошенькая.
- Шутишь. Бледный Угорь свихнулся, когда тебя увидел.
- Верно, - поддержала Рут, - ты его просто ошарашила. Он даже позабыл о конфетах.
- Подумаешь, конфеты! - подхватила Тельма. - Пакетики леденцов, шоколадки!
- Ты, Лора, будь поосторожней, - предупредила Рут. - Он больной человек...
- Он ублюдок! - крикнула Тельма. - Помойная крыса!
- Он не такой уж плохой, - тихо сказала Тамми из своего угла.
Белокурая девочка была такой молчаливой, застенчивой и неприметной, что Лора забыла о ее присутствии. Лора увидела, что Тамми отложила в сторону книгу и сидит на постели, подтянув к груди худые коленки и обхватив их руками. Ей было десять, она была на два года младше остальных и маленькой для своего возраста. В белой ночной рубашке и носках она казалась привидением.
- Он и пальцем никого не тронет, - продолжала она неуверенным, дрожащим голосом, как будто высказывать мнение о Шинере было так же опасно, как идти по проволоке без страхующей сетки внизу.
- Еще как тронет, да только боится, - сказала Рут.
- Он просто... - Тамми кусала губы. - Он просто... одинокий человек.
- Нет, милочка, - отозвалась Тельма, - он совсем не одинокий. Он такой самовлюбленный, что ему достаточно своего общества.
Тамми отвернулась. Поднялась, сунула ноги в разношенные тапочки и пробормотала:
- Скоро отбой.
Она взяла с тумбочки косметичку, шаркая, вышла из комнаты и, затворив дверь, направилась к умывальной в конце коридора.
- Тамми берет конфеты, - пояснила Рут. Волна отвращения захлестнула Лору.
- Не правда.
- Нет, правда, - сказала Тельма. - И не потому, что ей хочется сладкого. Она... она запуталась. Ей нужна опора, пусть даже это Угорь.
- Но почему? - настаивала Лора. Рут и Тельма вновь обменялись одним из тех взглядов, что позволял им мгновенно и без слов обсудить вопрос и принять решение. Рут сказала со вздохом:
- Видишь ли, Тамми нуждается в такой опоре, потому что... потому что этому ее научил отец.
Лора подскочила:
- Собственный отец ?
- Не все дети в приюте сироты, - ответила Тельма. - Некоторые здесь потому, что их родители совершили преступление и сидят в тюрьме. А других родные били или... подвергали насилию.
Лоре почудилось, что освежающий августовский ветерок, проникавший в окна, превратился в ледяной порыв поздней осени, преодолевший неведомым образом расстояние в несколько месяцев.
Лора спросила:
- Но Тамми, наверное, это не нравится ?
- Думаю, что нет, - сказала Рут. - Но ее...
- Ее принуждают, - закончила Тельма. - Она не может выбраться. Она запуталась.
Они смолкли, занятые ужасными мыслями, и наконец Лора сказала:
- Как это страшно... и печально. А мы не могли бы помочь? Сказать о Шинере миссис Боумен или еще кому-нибудь из воспитателей?
- Это не поможет, - ответила Тельма. - Угорь станет все отрицать, и Тамми тоже, к тому же у нас нет доказательств.
- Но, если Тамми не одна тут такая, кто-то другой...
Рут покачала головой.
- Большинство теперь в приемных семьях, некоторых усыновили или они вернулись к родным. Двое-трое остались, но они или как Тамми, или до смерти запуганы Угрем, боятся даже рот открыть.
- И кроме того, - сказала Тельма, - взрослые не желают этим заниматься. О приюте может пойти дурная слава. Им неудобно, что все это происходит у них под носом. Да и кто поверит детям? - Тельма столь точно передразнила миссис Боумен и ее лживые нотки, что Лора тотчас ее узнала. - Моя дорогая, они ужасны, эти лживые маленькие создания. Шумные, непослушные, надоедливые животные, они способны из озорства запятнать доброе имя мистера Шинера. Вот если бы их можно было держать в бессознательном состоянии, без движения, с помощью лекарств, да еще кормить с помощью внутривенных вливаний, то наша система функционировала бы более эффективно. Да и для них это было бы лучше, дорогая.
- Угря оправдают, - сказала Рут, - он вернется на работу и уж найдет способ нам отомстить. Так уже случилось с другим извращенцем, который здесь работал. Мы его звали Хорек Фогель.