совсем как недавно у нее на кухне, когда испортилась вилка тостера; этот запах мешался со свежим и достаточно приятным запахом озона, который наполняет воздух во время грозы. Давление возрастало, и Лора почувствовала, что ее прижимает к земле, а воздух вокруг дрожал и переливался, как вода. Со звуком гигантской пробки, вылетевшей из бутылки, ее хранитель исчез в розовато-серых зимних сумерках, и одновременно налетел с гудящим шумом мощный порыв ветра, как если бы обширные массы воздуха хлынули вниз, заполняя пустоту. На мгновение Лора задохнулась, очутившись в безвоздушном пространстве. Внезапно страшное давление исчезло, а вместе с ним и запах гари, вновь запахло свежестью снега и сосной, и все вокруг вернулось в свое прежнее состояние.
Но только не для Лоры после всего увиденного.
Стало совсем темно. Это была самая черная ночь в ее жизни, потому что с ней не было Данни. Лишь один-единственный свет озарял ее трудный путь к далекому призрачному счастью: ее сын, ее Кристофер. Единственный свет во мраке.
На вершине холма появился автомобиль. Лучи фар с трудом пробивались сквозь тьму и густую пелену снега.
Лора с трудом поднялась на ноги и вместе с Крисом вышла на середину дороги. Замахала руками, прося о помощи.
Машина замедлила ход, и Лора подумала, а нет ли в ней еще одного убийцы с автоматом, который выйдет и откроет огонь. Никогда больше она не будет чувствовать себя в полной безопасности.


Глава четвертая
Внутренний огонь

1

В субботу тринадцатого августа 1988 года, через семь месяцев после смерти Дании, Тельма Аккерсон приехала погостить на четыре дня в загородный дом Лоры.
Лора была на заднем дворе, где практиковалась в стрельбе по мишени. Из своего "смитт-всссона". Она только что перезарядила револьвер, поставила барабан на место и уже готова была надеть наушники, когда услышала шум машины на покрытой гравием дороге, что вела от главного шоссе к их участку. Она взяла бинокль, лежавший рядом на земле, и внимательно рассмотрела машину на тот случай, если к ним едет нежеланный гость. Когда же она увидела за рулем Тельму, то продолжила стрельбу по поясной мишени, прикрепленной к тюку прессованной соломы.
Крис, сидя на траве, вытащил из коробки еще шесть патронов, чтобы передать их Лоре, когда она израсходует последний в барабане.
Стояла ясная, сухая и жаркая погода. Множество ярких полевых цветов окаймляли скошенную лужайку там, где она уступала место дикому разнотравью у границы леса. Обычно сюда приходили порезвиться белки и вовсю распевали птицы, но сейчас их распугала стрельба.
Знакомые ожидали, что Лора продаст это горное убежище, потому что оно напоминало ей о смерти мужа. А вместо этого она четыре месяца назад рассталась с их домом в округе Оранж и переехала сюда вместе с Крисом.
Она считала, что постигшая их в январе трагедия на дороге №330 могла случиться где угодно. Разве можно винить в ней какое-то место; все дело в Судьбе, в тех таинственных силах, что управляли ее беспокойной жизнью. Она чувствовала, что, не явись ее хранитель, чтобы спасти ей жизнь на той снежной дороге, он вошел бы в ее жизнь в другой кризисный момент там, где был нужен. И тогда в другом месте появился бы тот же Кокошка, вооруженный автоматом, а затем последовал бы тот же ряд бурных трагических событий.
Тот их прежний дом гораздо больше напоминал о Данни, чем убежище из камня и секвойи к югу от гряды Биг-Бэр. В горах ей было легче справиться со своим горем, чем в округе Оранж. К тому же, как это ни странно, в горах она чувствовала себя в большей безопасности. В перенаселенном пригороде с его двумя миллионами жителей улицы и дороги всегда были заполнены людьми и машинами, и врагу легко было скрываться в толпе, пока он не решит действовать. А в горах незнакомцы были приметны, особенно если, как у Лоры, дом стоял посередине участка в тридцать акров.
Лора не забыла предостережения ее хранителя: "Вооружитесь... будьте начеку... Если они явятся за вами... их будет целая рота и все вооружены до зубов".
Когда Лора расстреляла последние патроны и сняла наушники, Крис подал ей еще шесть патронов. Он тоже снял наушники и побежал к цели, чтобы проверить точность попадания.
Тюки соломы за мишенью были толщиной в четыре, высотой в семь и длиной в четырнадцать футов. За ними простирались акры их собственного соснового леса, так