будет Штефан. Сколько бы времени ни потребовалось ему для выполнения его задачи в сорок четвертом году, Штефан запрограммирует Ворота, чтобы вернуться сюда вскоре после своего старта. Еще две-три минуты, и он примет участие в бою.

17

Случилось так, что премьер-министр смотрел прямо на Штефана, когда тот оказался в комнате, а человек в форме сержанта не заметил Штефана из-за сопровождавших его появление электрических разрядов. Тысячи ярких змеек сине-белого света исходили от тела Штефана, как если бы он сам вырабатывал эту энергию. Возможно, что разряды молнии и раскаты грома сотрясали небо вверху над бомбоубежищем, но некоторая часть неистраченной энергии проникла и сюда, и этот непонятный спектакль заставил сержанта в удивлении и страхе вскочить на ноги. Шипящие электрические змеи побежали по полу, вверх по стенам, сплелись на потолке, а затем исчезли, не принеся вреда; пострадала только большая карта Европы, которая была прожжена в нескольких местах, но не загорелась.
- Караульные, сюда! - закричал сержант. Он был цел и невредим и абсолютно уверен, что караул немедленно отзовется на его призыв, поэтому он не сдвинулся с места, а повторил еще раз:
- Караульные, сюда!
- Прошу вас, мистер Черчилль, - сказал Штефан, не обращая внимания на сержанта. - Вам нечего опасаться.
Дверь распахнулась, и в комнату вошли двое английских солдат, один с револьвером в руке, другой вооруженный автоматом.
Торопливо, боясь, что его вот-вот застрелят, Штефан продолжал:
- Выслушайте меня, пожалуйста, сэр, от этого зависит судьба мира.
Во время неразберихи премьер-министр продолжал сидеть в своем кресле в конце стола. Штефану показалось, что в какой-то миг на лице великого человека мелькнуло удивление и даже намек на страх, но, возможно, он ошибался. Теперь премьер-министр, как на всех фотографиях; которые видел Штефан, выглядел непроницаемым и погруженным в свои мысли. Жестом руки он остановил караульных:
- Подождите.
А когда сержант начал протестовать, премьер-министр сказал:
- Если бы он хотел меня убить, он давно бы это сделал.
Штефану он сказал:
- Это было весьма эффектное появление, сэр. Куда до вас Лоуренсу Оливье.
Штефан невольно улыбнулся. Он было вышел из угла и направился к столу, но, заметив, как напряглись караульные, остановился поодаль.
- Сэр, уже по самой манере моего появления здесь вы можете сделать вывод, что я не простой связной и что я принес вам необычные вести. Это также в высшей степени секретная информация, которую вы, наверное, не захотите доверить другим ушам, кроме ваших.
- Если вы думаете, что я оставлю вас наедине с премьер-министров, - объявил сержант, - то вы сумасшедший!
- Возможно, он и сумасшедший, - сказал премьер-министр, - но ему не откажешь в храбрости. Думаю, вы согласитесь со мной, сержант. Пусть караульные его обыщут, и, если у него нет оружия, я уделю ему немного времени, как он того просит.
- Но, сэр, вы не знаете, кто он такой. Вы не знаете, что он такое. Вспомните, как он сюда ворвался...
Черчилль прервал сержанта:
- Я не забыл, как он здесь появился, сержант. И, пожалуйста, помните, что только мы с вами знаем об этом. Надеюсь, что вы будете молчать о том, что здесь видели, так же как о любой другой военной информации, которая считается секретной.
Получив выговор, сержант отступил в сторону и со злостью поглядывал на Штефана, пока того обыскивали караульные.
Они не нашли оружия, только книги в рюкзаке и бумаги в карманах у Штефана. Они вернули бумаги, а книги сложили посередине длинного стола; Штефана забавляло, что они не проявили никакого интереса к книгам.
Неохотно, с карандашом и блокнотом в руках, сержант последовал за караульными из комнаты, выполняя приказание премьер-министра. Когда дверь закрылась за ними, Черчилль показал Штефану на кресло, которое раньше занимал сержант. Они немного посидели молча, с интересом разглядывая друг друга. Потом премьер-министр показал на дымящийся чайник, который стоял на подносе.
- Хотите чаю?

* * *

Спустя двадцать минут, когда Штефан изложил вкратце только половину своей истории, премьер-министр позвал сержанта.
- Мы еще побудем здесь, сержант. Боюсь, мне придется отложить на час совещание Военного кабинета. Пожалуйста, известите об этом всех членов кабинета и передайте им мои извинения.
Через двадцать минут после этого