из девчонок.
Мичи вновь обернулась к первому парню, который ковылял к ней сзади. Он берег поврежденную ногу и волочил ее сзади. На лице его, тоже побледневшем, выступили темные пятна ненависти. Он уже окончательно протрезвел и оттого казался еще опаснее.
Кихаку. Дух. Нет ничего важнее для одержания победы. Дух проявлялся в кияи, боевом крике.
Кияи Мичи не был просто звуком, вырвавшимся из ее горла. Это был воинский клич, зов сражения, родившийся глубоко внутри нее. Звук, в котором бурлила ее кровь и звенели нервы. 3вук, скреплявший ее крепко с тысячелетним родом самураев. Сверхъестественная его высота парализовывала противников, гипнотизировала их.
Звук заполнил комнату, пронесся вихрем от стены, к стене, от потолка до пола и обрушился на парня, который надвигался на нее.
Тот замер на месте в неподвижности. Лицо его окаменело. Глаза застыли.
Он взглянул на Мичи, и то, что увидел на ее лице, пронизало все его существо смертельным страхом. Он испуганно сморгнул этот ужас и сделал неуверенный шаг назад. Затем еще один. Он нахмурился, закусил нижнюю губу и потер ноющую ногу, в которой родился новый приступ боли, вызванный к жизни приступом ужаса.
Мичи подняла свою сумочку с пола и быстро вышла из комнаты. Когда она проходила мимо него, он побоялся оглянуться. Так и стоял, тупо уставившись перед собой.

* * *

Спарроухоук провел рукой по волосам и сказал:
— Понятно... А вы уверены в том, что все на самом деле было именно так, как вы рассказали? Трое девушек переглянулись между собой, затем одновременно утвердительно кивнули. Самая старшая среди них несмело взглянула на англичанина и проговорила:
— Она отрубила их просто потрясающе! Совсем как Чудо Женщина, понимаете?
Спарроухоук шумно выдохнул.
— Благодарю вас, леди, за помощь. Не согласитесь ли вы быть моими гостьями на Рождественском шоу здесь же? Если хотите, можете привести с собой ваших ребят.
Девчонки обрадованно хихикнули и захлопали в ладоши.
Ожидалось, что на Рождество в зале будет выступать еще одна певческая знаменитость. Почти такого же уровня известности, как сегодняшняя.
«И, наверное, такая же поганая», — с презрением подумал Спарроухоук.
Лично ему все эти поп— и рокзвезды казались законченными и клиническими придурками.
Когда девушек отпустили и они юркнули за дверь, Спарроухоук обернулся к одному из охранников и проговорил:
— Проверь медпункт. Узнай, обращался ли сегодня кто-нибудь из молодых людей за помощью. С травмами. Меня интересуют сломанные пальцы и ушибленные ноги. Если возьмешь этих счастливчиков за шиворот, сообщи мне по рации. Я хотел бы поговорить с ними наедине.
— Что, если они начнут лезть в бутылку? — спросил охранник. — Не станут сотрудничать. Или будут грозиться тем, что подадут в суд?
Спарроухоук весело взглянул на охранника и широко улыбнулся. А это был неулыбчивый человек.
— Дорогой мой мальчик! Все дело в том, что эти траханые джентльмены изъявят самое активнейшее желание сотрудничать со мной. Для начала я сам их хорошенько припугну тюрьмой. На них можно повесить сейчас все, что угодно. Начиная от нападения, изнасилования и заканчивая торговлей наркотиками. Когда они подпишут бумажку о том, что ни к кому не имеют никаких претензий, я начну с ними разговаривать. Я буду задавать вопросы, а они будут живенько на них отвечать, захлебываясь от желания не упустить ни одной подробности. В этом я тебя заверяю.
— А как насчет Чудо Женщины?
— А это уж предоставь мне. Твоя задача — отыскать обоих ковбоев. Давай.
Оставшись в одиночестве, Спарроухоук достал из внутреннего кармана своего пиджака блокнот и золотистой ручкой вписал на свободной страничке имя — Мишель Асама. Чуть ниже он вывел слово — боец. Еще ниже — воин. Последнее слово было точнее. Спарроухоук подчеркнул его.
Он отложил блокнот и подумал о последнем настоящем воине, с которым встречался в своей жизни. Это было в Сайгоне. Воина звали Джордж Чихара.
— Значит, ты назвала меня майором... — пробормотал англичанин задумчиво.

* * *

Напарником Деккера была тридцатитрехлетняя Эллен Спайсленд, светлая негритянка с высокими скулами, рыжими волосами и очень привлекательная, несмотря на плоский нос. Он был у нее сломан в тринадцатилетнем возрасте, когда ее попытался изнасиловать в Гарлеме какой-то подонок, а она не далась. Она была замужем за своим третьим