пауза. Затем он проговорил:
— Это было давно. Я был еще ребенком. Пацаном. Учился в Говардском университете в округе Колумбия. Мой батя тогда служил там в Пентагоне. Как-то раз мы шумной компанией возвращались с баскетбольного матча в Балтиморе. Дети, господи. Ну, понятное дело, пьяные, но никого не задирали, это я отлично помню! И белые полицейские забрали нас. Посадили в «обезьянник» в участке.
Он поднял глаза на Деккера.
— Представьте только: негры в белом «обезьяннике»! И знаете, что они придумали? Каждому наставили в башку ствол и сказали: «Пойте хором „Реку Старика“ или ваши мозги полетят догонять журавлей». Все запели. Кроме меня.
— Да ну?
— Я сказал: "Можешь нажимать на спусковой крючок, белая задница, но от меня ты этого дерьма не услышишь. Ну, и я, естественно, стал центром внимания. Кто-то из фараонов решил меня проверить. Когда узнали, что мой батя двухзвездочный генерал в Пентагоне, меня, конечно, отпустили. Но на прощанье сломали челюсть и пару раз дали по почкам. Чтобы помнил о встрече. Вот так. Это еще добрые ребята попались. От других я бы не ушел так просто.
— Ну и что?
— Это меня кое-чему научило, — сказал Ле Клер. — Я понял, что твою задницу может спасти в конечном итоге только власть. Поэтому я стал стремиться к этому волшебному чуду. Я понял также на примере этого случая, что полицейские легко увлекаются. За ними нужен глаз да глаз.
«Я хорошо понимаю, что ты имеешь в виду», — подумал Деккер, вспомнив о судьбе Де Мейна и Бенитеза.
— Ладно, — махнул рукой Ле Клер. — Мне тогда был предложен выбор. Сейчас я то же самое предлагаю господину Пангалосу. Он может выбрать одно из двух. Либо пойти в тюрьму. Либо сотрудничать со мной. Он думает, что семейка Молизов слишком занята расследованием убийства Поля младшего и совсем о нем забыла. Нет, не забыла. Скоро, я уверен, он поймет, что его начальство выделит денек на его персону. И когда он увидит, что все внимание переключилось на него, ему понадобится друг.
Деккер сказал:
— Пошли разговоры о том, что была назначена цена на того, кто убил Поли. Дают четверть миллиона всякому, кто доберется до убийцы. Без всяких вопросов. Вероятно, вы правы, говоря о том, что сейчас ребята Молизов полностью сосредоточились на этом. Меня не удивит, если они решат подключить к этому и «Менеджмент Системс», которая ведет себя очень осторожно и старается не мараться.
Ле Клер кивнул в знак согласия.
— А теперь я убедительно попрошу вас пройти вот за эту дверь и спросить Рошель. Она уже заждалась вас. Я уже сказал, что требуется не простая отписка, а рапорт, которому я отвожу весьма серьезную роль в моей грядущей встрече с министром в Вашингтоне.
Деккер встал со стула и повернулся к двери. Ле Клер поднял вверх указательный палец и проговорил:
— Да, и еще, господин Манфред...
Детектив остановился на полдороги и повернулся к прокурору.
— Слушаю.
— По-моему, не стоит слишком часто оставлять миссис Реймонд одну, дружище.
Больше Деккер не оборачивался. Он ничего не ответил на это замечание своего начальника по федеральной оперативной группе. Детектив просто быстро вышел из его кабинета.
«Твою мать! — подумал он в сердцах. — Ле Клер знает про Мичи!»

* * *

Деккер убрал ключи в карман пальто, толкнул дверь от себя и вошел в квартиру своей любимой. Прикрыв за собой дверь и включив свет, он прошел на порог затененной гостиной.
Запах сигар все еще отчетливо чувствовался в воздухе. На кофейном столике не было серебряной пепельницы. Тот, кто спрятался в спальне, взял туда с собой ее и курит. Дверь в спальню, которую Деккер вчера плотно закрыл, была приоткрыта. Всего лишь щелка. Для того, чтобы наблюдать за ним изнутри и знать о его приближении.
Деккер сконцентрировался. Почта, оставленная вчера на кофейном столике, никуда не исчезла и лежала там. Правда, видно было, что ее переворошили. Шоджи был не на том месте, где накануне, как вспомнил Деккер. Две вазы с икебана на пороге токономы, — алькова, — были пододвинуты одна к другой несколько ближе, чем обычно. Словом, детектив понял, что своим приходом кому-то помешал.
Детектив кинул рождественскую открытку на кофейный столик к остальной почте, снял пальто и повесил его на согнутую в локте правую руку. Затем он быстро расстегнул все пуговицы на своем пиджаке и стал медленно приближаться к двери в спальню, которая была в