Такая уж у них доля. Мы тут ничего не поделаем. Канаи не повезло, что он связался с этим дерьмом. Короче, если вы вздумаете разоткровенничаться с ним, то сначала обсудите это со мной, ясно?
— Ясно.
— Не обижайтесь на мой тон, дружище, — ободряюще проговорил Ле Клер. — Выше голову. Выше голову, приятель. У нас впереди длинный путь. У вас и у меня. Если мы пойдем по нему вместе, то преодолеем его скорее в два раза, чем поодиночке. Кстати, вспомнил сейчас кое-что, что может вам показаться интересным. Насчет майора Тревора Спарроухоука. ЦРУ схватило нас за яйца из-за него. Там не хотят, чтобы мы копали то, чем он занимался в Сайгоне во время войны. Нам известно, что он был у них, так сказать, нештатным агентом, за которого не несут полной ответственности, но все равно никто не хочет вспоминать то, что он там делал. Характерное свойство цэрэушников.
— Я могу рассказать вам только о том, что слышал, — сказал Деккер. — Кажется, Спарроухоук занимался для ЦРУ убийствами. Как, впрочем, и Дориан Реймонд.
— Меня это не удивляет. Нам также известно, что в Сайгоне как Спарроухоук, так и Реймонд, контактировали с неким японцем по имени Джордж Чихара. У него была дочь, с которой вы, насколько я понял, были знакомы.
— Мичи. Мы собирались пожениться. Она погибла там.
— Очень печально. — Выдержав положенные «скорбные» секунды, Ле Клер заговорил опять: — Вьетконговская ракета ударила в ее дом. Нашли только мертвые тела. Пересчитали — все оказались на месте. Я слышал, что Спарроухоук и Реймонд были свидетелями того злодейства.
Деккер, уперев ногу в край стола, стал разматывать бинты на колене.
— С ними был еще и третий. Робби Эмброуз.
— Господин Эмброуз? Да, да, точно. Говорят, он такой же каратист, как и вы. Господи, что за времена пошли? Куда ни глянь, везде одни каратисты! Жестокий мир, жестокие нравы, не правда ли? О'кей. Теперь мы узнали еще об одном игроке во всей этой интриге. Это Поль Молиз младший. Известный мафиози, который сумел извлечь прибыль из войны и частенько показывал свою рожу в Сайгоне. Итак, у нас есть мафия, ЦРУ, американские солдаты и японец, господин Чихара. Не говоря уж об одном англичанине, майоре Спарроухоуке. И все грелись у одного костерка. Поразмыслите об этом на досуге.
— А про меня забыли? Я ведь тоже там был с ними. В одно время. И всех знал.
Ле Клер хихикнул в трубку.
— Вас-то они, небось, не очень привечали, Деккер, а? И вы знали это. В этом была ваша спасительная сила. Вы били по ту сторону баррикад, а они по эту. Вы служили в морской пехоте и, если бы не ваше знакомство с Мичи Чихара, вы бы и по сей день ничего не знали бы о всех этих ребятах. Кроме разве что Робби Эмброуза. Он ведь дважды побил вас, да?
— Да.
— Деккер, вы сказали, что обо всех проделках в Сайгоне этой банды только слышали. Как думаете, почему они все оказались в одной упряжке? Что вы об этом слышали?
— Деньги. Наркотики. Взятки по вьетнамским строительным порядкам. Контрабанда алмазов. Контрабанда золота. Незаконный ввоз оружия. Обычные дела. В Сайгоне это ни для кого не являлось тайной. Каждая собака знала о том, чем они занимаются. Особенно в те сумасшедшие дни. Особенно в таком месте, как Сайгон. Это здесь все держится в секрете, как государственная тайна. Но те, кто был там тогда, все знают.
— Ага. Предположим, я еще раз обращусь в ЦРУ. Поднажму хорошенько. Употреблю все свое влияние. Используй то, что у тебя есть, тогда получишь то, что хочешь, так, кажется, в народе говорится? Думаете, получится? Кстати, как ваше колено?
— Неважно.
— Ай-яй-яй! Беда! Ну так мы с вами, значит, договорились на завтрашнее утро, да? У меня в офисе. Строго в девять тридцать, хорошо? И не обижайте миссис Реймонд, Деккер. Будьте с ней поласковее. Женщинам это нравится. Доброта города берет!
Доброта...
Деккер повесил трубку первым.

* * *

Вечером Деккер работал со своими учениками в доджо особенно много. Он хотел забыться. Очиститься от того, что вынужден был делать в отношении Ромейн. Звонок ей Дориана был на руку прежде всего Ле Клеру, который рассматривал женщину лишь как вещь, которую необходимо эффективно использовать в деле. Деккер внутренне никогда не хотел этого, но что он мог поделать?
Он забывал об этом в доджо, оттачивая технику карате.
В доджо, — это называлось «Манхэттенским Клубом Карате», — работали пять инструкторов.