и обернуть против них самих. Я хочу вернуть свои долги Эршнтейну. Это упрочит мою репутацию. Он сейчас не может себе позволить забастовку. Не может себе позволить то, чего от него требуют профсоюзы.
Гран Сассо и Родственничек обменялись взглядами. Им было хорошо известно, что только благодаря денежкам Эрнштейна Дент занял свой высокий пост и все еще держится на нем.
— Мы побеспокоимся об Эрнштейне, — пообещал консиглиере. — Вы хотите, чтобы он выиграл забастовку, или чтобы она была отменена, не начавшись?
— Да, что-нибудь в этом роде.
Консиглиере важно кивнул.
— Считайте, что проблема снята.
Дент весь засветился от осознания собственной значимости.
— Буду вам очень признателен. Да, кстати, пока это не вылетело у меня из головы... Есть тут акции одного рудного дела... Так вот мой приятель, сенатор из Аризоны, божится, что они сейчас полетят вверх, как на крыльях. И я подумал: а не могли бы вы мне выделить аванс в счет процентов моего будущего дохода от новой арены?
— Сколько? — спросил по-деловому Гран Сассо.
— Пятьдесят тысяч.
«Знает, собака, что мы ему не сможем отказать», — пронеслось в голове у консиглиере.
— Посылочка будет в вашем вашингтонском офисе. Завтра. Она будет адресована вам строго лично.
Откупные... Без них не обойдешься, когда один влиятельный человек имеет дела с другим влиятельным человеком. Неважно, зачем Денту потребовалась такая большая наличность. Ему просто нельзя было отказать.
— У меня такое впечатление, что Пангалос и Кворрелс все-таки заговорят с Ле Клером на его языке, — проворчал Дент. — Этот сраный план вместимости. Он висит на них слишком тяжким грузом. И надо ж было его прошляпить!..
Гран Сассо подбавил себе в кофе анисовой. Есть вещи, о которых лучше говорить в отсутствие сенатора Соединенных Штатов.
— Сенатор, пусть Пангалос и Кворрелс вас не заботят. В итоге все закончится хорошо. Вот увидите.

* * *

Гуляя по улице под руку с Гран Сассо, Джулия наклонил голову вперед, еще глубже вжал руки в карманы пальто и сказал:
— Интересно, что бы выкинул Дент, если б знал о том, что мы запланировали сделать с этими двумя юристами?
Гран Сассо усмехнулся и ответил:
— Люди закрывают руками глаза, а потом жалуются, что темно. Он все прекрасно знает, но... не хочет знать. Не забудь о том, что тому полицейскому мы платим за работу семьдесят штук. Он предупредил Спарроухоука о том, что на меньшее не согласен, а Спарроухоук предупредил меня.
— Он хорош, этот полицейский. Он поставил еще какое-то условие? Чтобы оба юриста оказались в одно время в одном месте, да? Устроить это будет нелегко...
Консиглиере сказал:
— Вот как раз наоборот, друг мой. Сделать это будет легче всего.
«Ирония судьбы, — подумал он. — Я старше Пангалоса и Кворрелса, а знаю, что переживу их. Завтра в это время юристы уже будут мертвы».

* * *

Константин Пангалос раздраженно протирал глаза, сидя на кровати. Он схватил с телефона трубку и с опаской оглянулся на жену, которая лежала на своей половине кровати. Слава богу, не проснулась! Он прижал трубку к левому уху. Там сразу начали говорить. Узнав голос, Пангалос перебил:
— Бускаглия! Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени? Без четверти двенадцать, черт тебя возьми! Сейчас уже полночь! Полночь, а не полдень!
— Значит, я решил позвонить тебе в полночь. Можешь возбудить против меня уголовное дело. Но сначала выслушай, что я тебе скажу. Как тебе понравится мысль избавиться от головной боли по поводу этой сраной каши, заваренной Ле Клером на плане вместимости?
— И ты разбудил меня специально, чтобы задать этот вопрос? Пошел ты! У меня сейчас нет времени на игры! Со своими проблемами я пока справлялся сам и сейчас как-нибудь справлюсь, понял?
— Конни! Конни! Ты, видно, просто недослышал меня! Я сказал, что могу устроить один хитрый трюк, в результате которого план вместимости покинет стены мрачного здания на Федерал Плаза! Этот план существует в единственном экземпляре! Одна бумажка! В ней все их доказательства, все их улики против тебя и Кворрелса.
Пангалос вскочил с кровати и хрипло заговорил:
— Слушай, давай прямо и начистоту! Потому что, если ты мне пудришь мозги...
— Зачем мне это делать, когда я собираюсь пошарить у тебя в карманах? Это будет тебе немалого стоить. Копни. Пять для меня и десять для парня, который возьмет документ и уйдет с