заранее предупреждал бы его об этом. Японцы любую ситуацию умели повернуть к своей выгоде. Они никогда не забывали про свои интересы и отстаивали их. На этом пути они легко из допрашиваемых превращались в тех, кто допрашивает. Канаи не привык, чтобы его использовали. Он сам всегда использовал людей. Задумавшись, детектив запустил палочки для еды в стоявшую слева от него чашу с рисом и улыбнулся, давая японцу понять, что просек, в какую сторону он клонит.
Есть люди умные, есть люди хитрые. Уширо Канаи и тем и другим дал бы десять очков вперед...
Деккер потянулся другой рукой к своему пиву, но вдруг, глянув на японца, замер. Канаи внезапно перестал есть. Создалось такое впечатление, что его кто-то ткнул сзади в спину. Глаза его округлились.
Деккер встревожился, но не мог понять, что происходит. Внимательно взглянул японцу прямо в глаза, он увидел там...
Страх!
В следующую секунду Канаи подался всем телом вперед, протянул через весь стол руку, сшибая на пути пиалы и бутылки, и резко выдернул палочки детектива из той чаши риса, швырнул их в угол комнаты.
— Мертвым, — глухо проговорил Канаи. — В Японии чаша с рисом всегда ставится на стол для тех, кто лежит в семейной усыпальнице...
— Сумимазен, Канаи-сан, — растерянно пролепетал Деккер. — Прошу прощения. Я сделал большую глупость. Я прошу меня простить.
Молчание.
Деккеру захотелось съежиться, стать меньше и вообще провалиться сквозь землю.
Проклятье! В Сайгоне Мичи рассказывала ему об этом японском обычае, но он просто-напросто забыл об этом!
Забыл!
Бака! Дурак!
Затянувшаяся пауза была вдруг прервана стуком в дверь. Стучали настойчиво. Канаи поднялся на ноги и прошел через всю комнату, мимо Деккера, к шоджи. Он отодвинул ее в сторону и тяжело взглянул на стоявшего за дверью метрдотеля.
Детектив обернулся и наблюдал за ними через плечо. Канаи и метрдотель о чем-то быстро переговорили на японском. Затем метрдотель поклонился Канаи. Что-то уж слишком подобострастно... На лице метрдотеля была растерянность, сравнимая с растерянностью Деккера.
Когда метрдотель, кланяясь, ушел, Канаи вернулся к детективу. Когда Деккер глянул на лицо японца, то едва не вздрогнул: оно было просто серым.
Надтреснутым голосом Канаи сказал:
— Сумимазен, Деккер-сан. Прошу прощения, но мне необходимо срочно покинуть вас. Я еду к дочери. Только что... Только что поступило известие о том, что мой зять умер.
С этими словами он вышел из комнаты, оставив в ней Деккера, — все еще растерянного и задавленного чувством вины за совершенную глупость, — одного.

* * *

Окоченевший от холода и раздраженный детектив сержант Дориан Реймонд приехал в Атлантик-Сити около половины девятого вечера. Он припарковал свой старенький «Шевроле» на задворках этого курорта на берегу океана, подальше от главной улицы, тянущейся вдоль побережья и пляжей и застроенной со всех сторон крикливо-яркими казино-отелями. Подальше от центра города, где красовались добротные дома в викторианском и эдвардском стилях, окруженные по сторонам обваливающимися и грязными трущобами.
Поездка сюда из Филадельфии выдалась на редкость утомительной. Дориан выехал во время сильного тумана. Путь его лежал на юг, к морю. Тут и там приходилось тащиться черепашьим шагом из-за того, что дороги были завалены снегом или обледенели. Не прошло и часа, как он крепко застрял на шоссе. Движение остановилось на протяжении целой мили. Внешне Дориан сохранял спокойствие и не буянил, в отличие от других водителей. Здесь было много людей и он вовсе не хотел привлекать к своей персоне внимание, он должен был остаться незамеченным.
Не дай бог, кто-нибудь запомнит его в лицо!
Пробка была вызвана дорожно-транспортным происшествием. Грузовик, везший в кузове промышленные швейные машины, врезался на гололеде в автобус, до отказа забитый престарелыми.
Не раньше чем через час Дориан получил возможность проехать по узкой, разрешенной полоске шоссе мимо места аварии. Тут и там прямо на дороге лежали закрытые одеялами старики, ожидая прибытия врачей. Дориан почувствовал по отношению к ним только отвращение. Это из-за них ему пришлось торчать на дороге черт знает сколько времени. За каким хреном этих старых пердунов понесло сюда, а не, скажем, во Флориду?
Хуже всего было то, что печка в салоне не работала. Он как назло забыл захватить с собой шарф, поэтому